Балет и Опера

Елена С.

Номер ссылки| 2024052401
Тема| Балет, Opera Garnier, Персоналии, Мириам Улд-Брахам
Автор| Мария Сидельникова
Заголовок| Звездная пенсия
Как заканчивают балетную карьеру в Парижской опере
Где опубликовано| © Коммерсантъ Стиль
Дата публикации| 2024-05-24
Ссылка| https://www.kommersant.ru/doc/6726902
Аннотация|

На первый взгляд рядовой субботний спектакль в Opera Garnier. Публика, как всегда, кто в чем. Зал по обыкновению полон. Хотя зоркий глаз разглядит среди зрителей повышенное присутствие мировых балетных звезд и пул международных журналистов, пишущих о балете. Дают «Жизель» Адана — исконную французскую классику, образчик романтизма, спектакль, который парижане танцуют едва ли не чаще, чем «Лебединое озеро», и в котором им нет равных. Но стоит только Жизели — Мириам Улд-Брахам — скромно выпорхнуть из своего деревенского домика, зал разразится такими не по-французски щедрыми аплодисментами, что и далекому от балетной жизни зрителю становится очевидно: вечер этот исключительный.

Мириам Улд-Брахам
Фото: Julien Benhamou

Так, как провожают на пенсию в Парижской опере, не провожают нигде. Традиция продиктована фиксированным возрастом выхода балетных на пенсию — в 42 года независимо от формы, амбиций, стажа и пола (раньше мужчины уходили в 45, женщины — в 40 лет). Однако на официальное adieux (прощание со сценой) имеют право только этуали, звезды. Так называют французских прим, и статус этот не метафорический, а служебный, закрепленный в табели о рангах Сержем Лифарем. Первой назначенной им этуалью была Соланж Шварц в 1940 году, и с тех пор на небосклоне Парижской оперы зажглись и погасли без малого 100 балетных звезд. И если номинация — штука непредсказуемая, зависящая от воли высшего руководства (представление новой этуали всегда происходит в финале спектакля, но зачастую ни будущая звезда, ни тем более зал до последнего об этом не знают), то прощание спланировано за несколько лет. Звезды сами выбирают прощальный спектакль по душе и по возможностям и партнеров по сцене.

Этуаль Мириам Улд-Брахам — образцовая классическая балерина, прилежно прошедшая весь академический путь на небосклон. Школа при Опере, поступление в труппу в 17 лет, движение по карьерной иерархии без драм — год за годом, по ступенькам «корифейка—сюжет—первая танцовщица». Долгие семь лет в солистках без высшего статуса, который пришел только в 2012 году, в ее 30 лет, за партию Лизы в «Тщетной предосторожности». На протяжении всей своей карьеры Улд-Брахам так и осталась верна классике, в которую верила религиозно. Когда артисты нового поколения все чаще ставили под сомнение балетные сказки и жаждали телесных экспериментов, она по старинке оттачивала па-де-буре, ку-де-пье, арабеск, жест, взгляд — вечные ценности. Время шло вперед, она же все увереннее смотрела в прекрасное прошлое, словно призрак Карлотты Гризи и Марии Тальони, спорхнувший со старинных гравюр и разлетевшийся по соцсетям на поклонах в своей последней «Жизели». Из-под колосников пошел дождь из золотых звезд (еще одна красивая традиция прощания — говорят, что даже цвет конфетти выбирают под декорации и характер этуали), из боковых лож в кои-то веки полетели цветы, на сцену вышли родные, близкие, учителя, директора, партнеры, одноклассники... Двухтысячный зал встал и не отпускал этуаль минут 20.

На прощальном спектакле Мириам Улд-Брахам зрители партера стали свидетелями еще одной традиции Парижской оперы — правда, не праздничной. Посреди второго акта в зале раздались призывы о помощи. К счастью, ни один спектакль в Опере не начинается без врача. В штатном расписании ставки вечернего дежурного врача нет. Вот была бы работа мечты! Но существует Ассоциация врачей-театралов, которая и распределяет желающих по спектаклям. Оплата — билетами. Один — врачу, второй — его гостю. В Opera Garnier, как правило, это места в ложах, из которых, случись что, можно оперативно выбежать. Так и произошло. Пациент в порядке.

В ближайшие два сезона на небосклоне Парижской оперы зайдут еще две звезды, чьи имена определили историю французского балета начала XXI века,— Матьё Ганьо и Доротея Жильбер. А после них на время попрощается со зрителями сама опера: в 2027–2028 годах 150-летний Дворец Гарнье ждет капитальный ремонт.

===================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Номер ссылки| 2024052501
Тема| Балет, МТ, Гастроли в Москве, Персоналии, Кимин Ким, Рената Шакирова
Автор| Зоя Игумнова
Заголовок| Испанские страсти: «Дон Кихот» Мариинки сорвал овации в Большом
Спустя 26 лет балетная труппа главного театра Санкт-Петербурга приехала с гастролями в Москву
Где опубликовано| © Известия
Дата публикации| 2024-05-25
Ссылка| https://iz.ru/1702122/zoia-igumnova/ispanskie-strasti-don-kikhot-mariinki-sorval-ovatcii-v-bolshom
Аннотация| Гастроли

Фото: Дамира Юсупова/ Большой театр

Для взыскательной столичной публики привезли самый любимый спектакль питерского зрителя — балет «Дон Кихот», написанный Минкусом по мотивам сюжета романа Сервантеса о странствующем рыцаре и его оруженосце Санчо Пансе. Веселый, динамичный, красочный спектакль Мариинского театра с блистательным составом сорвал десятиминутные овации поклонников. «Известия» побывали в Большом театре и восхитились мастерством и музыкальностью артистов из Северной столицы.

32 фуэте или больше

Парковка перед Большим театром была занята в основном автомобилями с питерскими номерами. Поклонники балетной труппы Мариинки приехали в Москву поддержать своих кумиров. Главной звездой, которую так жаждал увидеть и столичный зритель, был премьер Мариинки, корейский танцовщик Кимин Ким. А также ждали его блистательную партнершу Ренату Шакирову. Их герои Базиль и Китри — главные в этой истории странствий Дон Кихота (Сослан Кулаев) и Санчо Пансы (Александр Федоров). Основой сюжета стал лишь один эпизод из многочисленных приключений идальго. В балете рассказывается история о несостоявшейся свадьбе богача Гамаша (Дмитрий Пыхачов) с красавицей Китри, возлюбленной деревенского юноши Базиля. Увидев раз экспрессивную пару Ким – Шакирова, в нее невозможно не влюбиться. Столько в них страсти и огня! Для балета, чье действие разворачивается в испанской Барселоне, эти качества артистов очень подходят. Когда Рената Шакирова исполняла 32 фуэте, зрители сбились со счета. Танцовщица набрала такую скорость, что исполнила их больше.

Гастроли в Москве стали ответным шагом на визит балетной труппы Большого театра в Мариинку. В начале мая ГАБТ показал в Санкт-Петербурге на музыку Арама Хачатуряна «Спартак». Балет в хореографии Юрия Григоровича называют блокбастером Большого. Либретто писалось им в расчете на Большой театр, но спустя годы партитура Арама Хачатуряна была принята к постановке в Ленинградском театре оперы и балета имени Кирова, нынешней Мариинке. А балет «Дон Кихот» Людвига Минкуса тесно связан как с московской сценой, для которой он был создан в 1900 году Александром Горским по мотивам одноименного балета Мариуса Петипа, так и с петербургской, где продолжилась его жизнь. В 1902-м спектакль был перенесен в Мариинский театр. Многолетнее сотворчество главных сцен Питера и Москвы не останавливается и сейчас. А «Дон Кихот» украшает московскую и петербургские афиши. В Большом постановку Мариинки в последний раз показали в 1998 году — более четверти века тому назад. И вот благородный идальго со своим оруженосцем и влюбленные Китри и Базиль с новыми звездами вновь на главной сцене страны.

Каждую вариацию Кимин Кима и Ренаты Шакировой публика встречала овациями. А их драматический талант проявился в сцене на площади у кабачка Лоренцо. Неудачное сватовство богача к Китри, и разыгранное самоубийство Базиля. Пока все в шоке и льют слезы, находчивый юноша подает знаки невесте, что он жив и всё так же влюблен. Кимин Ким — блистательно мимикой и жестом рассказывает историю своего героя. А Рената Шакирова сочетает детскую непосредственность, дерзость и хрупкость. В какие-то моменты она даже чем-то напоминает великую балерину Большого театра, народную артистку СССР Екатерину Максимову.

Как приняли

Зрители в антракте живо обсуждали постановку. Те, кто видел «Дон Кихот» в версии труппы Большого, считали, что у кордебалета Мариинки очень цветастые костюмы. Но такими их задумал великий русский художник Константин Коровин. По хранящимся в архиве театра эскизам и сохранившимся первым костюмам в 2019 году в мастерских восстановили их до мельчайших деталей.

Есть еще одно зримое отличие. В постановке ГАБТ в одной из сцен Дон Кихот появляется верхом на коне. В версии Мариинки он странствующий пешком рыцарь.

В гастрольных спектаклях было три состава артистов. В главных партиях, кроме Кимин Кима и Ренаты Шакировой, заняты Надежда Батоева и Филипп Стёпин, Виктория Терёшкина и Тимур Аскеров. За дирижерским пультом всех показов — Арсений Шупляков.

С момента подорожания билетов в Большом, которое началось с этого года, доступность балета для его почитателей теперь под вопросом. Партер на «Дон Кихот» стоил по 30 тыс. против 15 тыс. прежде. Занят он был очень нарядной публикой, а к некоторым из прелестниц надо было еще и охранникам билеты приобретать, так кололи газа отблески бриллиантов. Попав впервые в Большой, многие из первых рядов сделали фальстарт, рванув в буфет и на перекур раньше, чем окончился первый акт. Артисты выходили на поклон, смотря в спины, спешащим к выходу. Но вот ведь в чем сила искусства — последующие два акта зрители уже не вскакивали с мест раньше времени, а ждали выхода исполнителей главных партий. Крики «Браво!» раздавались уже не только с галерки, но и из партера.

Питерской балетной труппе еще десять минут стоя аплодировали зрители. Ренате Шакировой и Кимин Киму можно было не уходить со сцены, а только делать реверансы и поклоны. Такой теплый прием — хороший знак, что еще 20 лет не придется ждать, чтобы увидеть Мариинский театр на московской сцене. Уже в июне в Большом театре в рамках гастролей будут представлены масштабные оперные полотна: «Жизнь за царя» Глинки в год 220-летия со дня рождения композитора (12–14 июня), а также «Пуритане» Беллини (20, 23 июня) и «Гугеноты» Мейербера (19, 21, 22 июня), премьеры которых совсем недавно отгремели в Петербурге.

======================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Номер ссылки| 2024052502
Тема| Балет, Клайпедский государственный музыкальный театр, гала-концерт, Персоналии, Гай Жмавц
Автор| подготовила Ирена ПЯТРУЛЁНЕНЕ
Заголовок| Зрители торжественного гала-концерта балета были очарованы волшебством современного и классического танца
Где опубликовано| © Obzor.lt
Дата публикации| 2024-05-24
Ссылка| https://obzor.lt/news/n102862.html
Аннотация| гала-концерт

Большой гала-концерт балета, посвященный 20-летию членства Литвы в Европейском Союзе, впервые организованный во дворце Клайпедского государственного музыкального театра, открыл зрителям двери в волшебный мир танца: его динамичная программа собрала ведущих исполнителей танца европейских стран, солистов балета трех балтийских национальных театров оперы и балета, артистов балета Каунасского и Клайпедского государственных музыкальных театров.

«Мне как новому художественному руководитель балетной труппы Клайпедского государственного музыкального театра, особенно радостно представить первый международный гала-концерт балета в Клайпеде, который мы организовали в честь открытия нового дворца театра и начала нового этапа развития нашей балетной труппы. Танец – это не только красивый вид искусства, это также способ исследовать, общаться и делиться с другими.

Я очень рад представить ведущих солистов балета всех трех стран Балтии, а также всемирно известных танцоров и хореографов, которые во время гала-концерта разделили сцену с нашей балетной труппой. Многогранная и динамичная программа вечера, в котором классический танец сочетался с современным танцевальным репертуаром, несомненно, явилась настоящим праздником для зрителей", - подчеркнул художественный руководитель балетной труппы Клайпедского государственного музыкального театра Гай Жмавц (Словения, Литва).

На новой сцене большого зала КГМТ «JŪRA» зрители увидели солистов из Франции, Испании, Эстонии, Латвии и, конечно же, Литвы. Танцу не нужно знание языков или переводчики. Язык танца близок и понятен каждому. Зрители затаив дыхание наслаждались каждым номером, увиденным на сцене.

Музыковед, профессор Дайва Кшанене сказала, что гала-концерт балета впечатлил ее и удивил разнообразием жанров, возможностями танцевального языка, оригинальностью и высоким мастерством.

После гала-концерта балета зрители отметили, что на них произвели глубокое впечатление легендарные танцоры Нидерландского театра танца (NDT) - Хлоя Альбаре и Оливье Коэффар из Франции, а также Клементина Телесфор и Лисард Транис, проживающие в настоящее время в Барселоне. В их танцах каждый человек мог прочесть, казалось бы, только ему адресованное послание, написанное посредством движений тела, о персонажах, образах, и историях. Их танец звучал как подсознательная поэзия.

Горячими аплодисментами зрители приветствовали ведущих солистов балетной труппы ЛНТОБ Кристину Гуджюнайте и Игнаса Армалиса, Олесю Шайтанову и Йонаса Лауцюса, пары солистов Эстонской национальной оперы Лауру Майю Розье и Евгениюса Грибаса, а также Рижского национального театра оперы и балета Юлию Брауэр и Дарюса Флорианаса Катана.

Два номера современной хореографии представили артисты Каунасского государственного музыкального театра: бывшая танцовщица Клайпедского государственного музыкального театра Ана Буховская-Замульскене и Дейвидас Дулка, а также молодая финская танцовщица Лаура Анника Лехтонен, ныне танцующая в каунасской балетной труппе.

Положительную оценку зрителей получили две новые работы художественного руководителя балетной труппы КГМТ Гай Жмавц, которую представили её танцоры, в числе которых четверо номинантов «Золотого сценического креста» - Анна Чекмарёва, Александра Бородина, Роман Семененко и Ян Малаки. В их исполнении зрители увидели отрывки из танцевальных спектаклей «Кактусы» Александра Экмана и «Stabat Mater» Эдварда Клюга, еще раз убедившись, какие впечатляющие постановки созданы на сцене КГМТ.

Клайпеде и Литве есть чем гордиться!

Информацию КГМТ к публикации на русском языке
подготовила Ирена ПЯТРУЛЁНЕНЕ

Фото Мартинаса Аляксы
=====================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Номер ссылки| 2024052601
Тема| Балет, Современная хореография, «УРАЛ ОПЕРА БАЛЕТ», Премьера, Персоналии, Владимир Горлинский, Антон Пимонов
Автор| Тата Боева
Заголовок| Операторы связей
«Графит» Антона Пимонова и Владимира Горлинского в «ГЭС-2»
Где опубликовано| © Masters Journal
Дата публикации| 2024-05-25
Ссылка | https://masters-journal.ru/grafit-v-ges-2
Аннотация| ПРЕМЬЕРА

Союз непохожих

«Графит» как проект придумала Анастасия Прошутинская — куратор, которая долго работала с независимыми командами и сейчас возглавляет направление современного танца в Доме культуры «ГЭС-2». Одним из ее больших проектов в «ГЭС-2» стало «Озеро» Альбины Вахитовой — постановка, имевшая во всех смыслах подвижную структуру. Танцовщики осваивали длинную полосу Проспекта, рассыпались по ней, образовывали рисунки из тел. Зрители могли смотреть за ними с четырех сторон, наблюдать сверху или перемещаться.

Опыт посчитали удачным и решили продолжать. Как нового союзника Анастасия Прошутинская выбрала балет — искала то, что вольется в масштаб здания. Из архитектурных особенностей ГЭС — здание электростанции выбелили на манер галереи современного искусства и оставили видимым его индустриальный каркас, многочисленные железные переходы — появилась мысль о танце, который акцентирует линию. Неоклассический балет подошел на эту роль: сосредоточенность на теле как графическом элементе, постоянное освоение пространства через геометрически построенные ансамбли, понимание живого мышечного каркаса как подвижного «здания», состоящего из суставов, сухожилий и мускулов. В интервью Прошутинская рассказывала о том, что искала хореографа, который интересовался бы чистыми формами движения. Так в проекте появился Антон Пимонов, который понимает неоклассику как минус-позицию, сознательное ограничение средств выразительности ради поиска сущности движения. Третий партнер, труппа Урал Балета, возник естественным путем — как те, кто способны станцевать авторский балет вне сцены-коробки и освоить новую музыку.

Обнажение приема

«Графит» начинается почти по-домашнему — с публичной разминки. Прямоугольник покрытия, отделенный светодиодными трубками, условной границей ринга, от остального пространства Проспекта «ГЭС-2». Вокруг рассаживаются зрители — как умеют. Стулья не полагаются. Кто-то стоит у железных балок. Кто-то устраивается в кофейне, которая находится в нескольких метрах от не-сцены. Самые смелые рассаживаются на полу, у ног артистов, — первый ряд балетоманов никогда не был так близок к возможности увидеть все. Когда танцовщицы и танцовщики в простых вещах — художник по костюмам Елена Трубецкова создала вроде бы неприметные полуприлегающие спортивные штаны, лосины, плотные шорты с высокой талией, лонгсливы, кроп-топы, все «рабочего» матового темно-синего цвета с разноцветными микролампасами — выходят к аудитории, кажется, что это не сцена и зрители, а очень населенный класс. Уральцы, которые садятся на пол и начинают мягко разогревать суставы, растягиваться, проверять и завязывать туфли, и зрители, устроившиеся рядом с ними, выглядят как огромная разношерстная труппа. Кто-то уже оделся в репетиционное и начал. Кто-то ждет свою очередь на полу под станком, обычном месте для балетных «на скамье запасных».

Из-за простоты действий — артисты должны быть естественными, играть, что они не играют и действительно готовятся к показу, обсуждают детали и исполнение, вместе проходят в полноги сложные места, чтобы их утрясти и скоординировать, — начало можно воспринимать как настройку оркестра. Подготовку к «настоящему» выступлению. А можно — как пролог. Вход в мир, где балет покажет теневые стороны. Приглашение увидеть артистов как людей, которым требуется подготовка к выходу, пространство между бытовым и рабочим модусом.

В то же время разминка — театральный жест, обнажающий прием «жизнь как часть искусства». В «Графите» нет кулис — в открытом пространстве «ГЭС-2» им неоткуда взяться. Спектаклем становятся любые действия артистов от третьего звонка до финальных аплодисментов. Чтобы подсветить это, Пимонов выстроил двухуровневую конструкцию, в которой солистки и солисты Урал Балета танцуют самих себя, исполняющих премьеру балета «Графит» в «ГЭС-2», — ход остроумный и освобождающий. Перед нами — и артисты, и люди. Совсем такие же как мы. Только их место работы — театр оперы и балета.

Не-движение как часть постановки — прием, который придумал не Антон Пимонов и который возник не в 2024 году в «Графите». Если мы задумаемся, то вспомним, что видели это неоднократно — особенно в классике. Солисты отправляются в блистательное адажио. Кордебалет рассаживается по периметру и ждет свой выход. Обычно незанятые танцовщицы и танцовщики превращаются в деталь вроде красивого пера на опахале или тщательно прописанного задника. Балет предпочитает не замечать эту свою часть. Даже в спектаклях, где запасные танцовщики становятся важной частью постановки, наблюдателями, например, The Second Detail Уильяма Форсайта, мысль «что делают артисты, когда не танцуют» не проблематизируется. В «Графите» — возможно, впервые — не-действующие артисты показаны как живые люди.

Пимонов выстраивает целую систему не-действия — от привычных, часто возникающих на сцене, но невидимых жестов до скрытых, подразумеваемых. Сколько раз вы видели, как артисты пытаются отдышаться после сложных элементов? Как минимум столько, сколько аплодировали между танцами. А сколько раз вы видели, как танцовщики ловят дыхание без аплодисментов? Еще больше. Но внимание, вероятно, не задерживалось на этом. Балет состоит из огромного количества серых зон, условностей, которые принято не замечать.

В «Графите» такие казалось-бы-мелочи, как тяжело вздрагивающие грудная клетка и плечи, акцентируются. Они — равноправный элемент спектакля, как легкий прыжок или «дорожка» на пальцах. И, как самый привычный для зрителей, распространенный и притом обычно невидимый элемент, они возникают в спектакле первыми.

Траекторию драматургии «Графита» можно проследить по тому, из чего состоит не-действие. Сперва артисты просто отходят в сторону, к краям покрытия, и дышат. Потом — расслабляют шеи, мягко проверяют и держат теплыми суставы, например, стоят и крутят ножку на пальце, качают ею туда-сюда: второй уровень доступа. Третий — самый интимный: танцовщики рассаживаются на пол рядом со зрителями так, как они ежедневно устраиваются под станком на репетициях. Мягко стекают мышцы корпуса, чуть идут вперед гордые ровные шеи, осторожно потряхиваются колени — снять напряжение. Это максимальная степень близости в постановке — возможности увидеть то, как выглядят артисты за сценой. В финале Пимонов смешивает танец и не-движение, окончательно уравнивает их. Танцовщики после насыщенного ансамбля с точными и сложными перестроениями рассыпаются в неровный хоровод — и восстанавливают дыхание со сброшенными плечами и понурыми головами. Момент человечности, который остается под софитами, соединяет усталость реальных людей и состояние их сценических персон.

Команда «Графита» размышляет о связях. Не-действие — один из манифестных моментов этого процесса. Проваленные внутрь грудные клетки, мягкие согнутые шеи, возможно, удивили тех, кто не видел артистов после насыщенной репетиции или спектакля. Они же всегда гордо плывут, прорезая пространство вытянутыми лебедиными шеями, сверкая королевской осанкой? Как же нет? Тут же наглядно демонстрируют, из чего балет состоит мнимо, а что обязательно для существования.

Чем отличаются тела балетных артистов от тел обычных людей? Формой? Линиями? Умением не горбиться? Да, но нет. Мышечными корсетом, его простроенностью и проработаностью? Да и да. Простая мысль — танцовщики могут позволить себе кривиться, потому что натренированы так, что мгновенно активируют режим «все в себя, вытянулись в струнку и пошли», — здесь становится иллюстрацией. Есть связи внешние. Опознаваемые, но не описывающие суть явления. И есть глубинные. Они могут быть не видны сразу, но держат конструкцию. Как мышцы, которые помогают вовремя собраться и царственно выйти на сцену.

Приближение

Важная часть «Графита» — близость постановки к аудитории. Тут Антону Пимонову помогло здание «ГЭС-2», открытое, белоснежное, широкое — и при этом очень камерное. «Графит» расположился почти ровно посередине Проспекта, будто в глазе урагана. Там, где спектакль виден всем — и где легко подойти к нему близко. Зрители и танцовщики здесь равны — как аудитория и перформеры в современном танце. Даже визуально зрители становятся частью «Графита», самыми не-действующими участниками. Теми, за кем, как и за артистами, наблюдают другие: сверху, с другой стороны, на ходу, со сцены.
© Аня Тодич/Дом культуры «ГЭС-2»

Резкое сокращение дистанции — и испытание, и благо для всех сторон. Испытание — потому что для артистов, которые привыкли к «подушке безопасности» из кулис, портала, оркестровой ямы, размера помещения, необходимость выйти к аудитории даже не на расстоянии пары метров, а в десятках сантиметров уже риск, стресс и новые условия. Слишком близко, слишком видно. Однако и для зрителей ситуация необычна. В «ГЭС» собрались не столько балетоманы, для которых новые обстоятельства — часть драйва или формальной конструкции. «Графит» показывали с минимальным входным барьером, по бесплатной регистрации. Спектакль мог застать любой, кто попал в здание, — и неожиданно, возможно, познакомиться с балетом.

В «Графите» распалась обычная для классики программируемость встречи. В театре, особенно в Урал Балете, образцовом городском театре с нежной и преданной публикой, спектакль — это встреча Артистов и Зрителей. В «ГЭС-2» возникла скорее встреча людей с людьми — одинаково не полностью подготовленных к контакту, не знающих, что ждать друг от друга, но заинтересованных в опыте.

Сегменты не-движения, которые придумал Пимонов, едва ли не важнее танца. Это — зоны, где люди, которые пришли в «ГЭС», встречают людей, которые работают балетными артистами. Они сидят в сантиметрах друг от друга, похожи телесно и жестово. Это измерение, которое балет обычно не обретает — в том числе потому, что идеальность, далекость, гипертрофированность, пришедшие из XVIII и XIX веков, до сих пор в деле. Балет рождался в эпоху, когда на сцене ожидали богов и героев. Через три столетия балет все так же остался в супергеройской эре. Ближайший современный аналог масштабности и мышления классики — это Marvel и DC с фантастикой, архетипами и строгой структурностью.

Но время героев давно прошло. Может ли балет жить вне недосягаемости, хотя бы пробно спуститься с пьедестала? Ключевая ли это связь? «Графит» вступает на территорию очеловечивания — и показывает, что, сняв сияющую броню идеала, классика остается собой. Несущая конструкция — не отдаленность и дистанция, а что-то, что нам всем предстоит отыскать.

Эррор-код

Еще одной важной частью «Графита», дополнительным уровнем откровенности и доверия к себе и публике, стала запрограммированная нечаянная порча рисунка. На первый взгляд это оксюморон. Возможно ли предусмотреть случайные сбои в танце, для которого строгость, точность, дисциплина это родовые свойства? Однако Антон Пимонов включился в игру и, с одной стороны, высветил, как балет может впустить в себя современное, более гуманное, бережное отношение к себе и к людям. С другой — предложил зрителям подкрутить реакции в ту же сторону.

Идея проста: исполнители получили право ошибаться. Некритично, не получая травм, не искажая хореографию. Мазнуть чуть мимо позиции, неидеально приземлиться, едва заметно не выровнять линию. Самая крупная порча — нарочито криво уроненная вперед голова танцовщицы, резкая крюкообразная линия шеи там, где ее всегда выравнивают до нежной тонкой единой линии от затылка до носка пуанта. Ее Пимонов ставит, «усаживает» в конкретное место и превращает в один из главных мотивов вариации. Небольшие сбои, как ниточки-дырочки-петельки на одежде, он свободно рассеивает по композиции.

Отличаются ли предзаложенные ошибки от нечаянных? Да. Во-первых, артисты хорошо знают хореографию и подпускают порчу в разных местах. Во-вторых, быстро и мягко справляются с микро-ошибками, выдерживают стресс- и мастерство-тест.

Рандомизированная россыпь помарок сперва выглядит нервно — сбились, нехорошо — а потом отдает приятным расслаблением. Это люди. Живые. Они могут устать, переволноваться или сбиться потому, что сидящие под ногами зрители сверкнули телефоном. Несмотря на это, они — отличные танцовщики, которые привыкли к авторской хореографии, новой музыке, сложной геометрии и ритму. Готовые рискнуть комфортом и подойти к аудитории многократно ближе, чем обычно практикуют, и выдержать это.

Балет и современный танец принципиально отличаются в подходе к ошибкам. Первый требует перманентного совершенства и видит любые сбои как неудачи. Второй не обращает внимание на помарки, впускает их в себя. Не ошибается тот, кто не делает — на это давно опирается современный танец. Но и балет со своей дисциплиной может попробовать. Как минимум потому, что способность спектакля на пару мгновений распасться не предотвратима. Заложив ее как вероятность, приняв заранее, балет накачивает еще одну стабилизирующую мышцу.

У Урал Балета длинная история отношений с помарками, запланированными и случайными. 12 лет назад, когда началось его путешествие в мир балетных лидеров, коллектив не отличался устойчивостью — иногда буквально. Но время, когда Урал Балет ошибался из-за недостаточности тренинга, ушло. Сейчас это одна из ключевых трупп в стране. Артисты Урал Балета умеют чутко примерять на себя сложную авторскую хореографию, становятся союзниками хореографов, а не их учениками или недоверчивыми носителями. Способность работать с созданными на них спектаклями — фирменный знак.

Еще одна марка труппы — профессиональная работа с ошибками. Она началась еще в ранние самодуровские годы. В «Вариациях Сальери» классический балет уставал от себя — правил, требований — и разваливался на глазах. Тогда коллектив работал с яростно сформулированной деконструкцией танца, искал, каким должно быть движение, чтобы сбой стал приемом.

Сегодня управляемую ошибку можно назвать ДНК труппы, ее подписью — и Антон Пимонов в «Графите» предложил и новую хореографическую трактовку этого приема, и новую идею, которая может стать за ним. Уральцы могут позволить себе манифестивно показать на сцене, что любые артисты не застрахованы от «брака», что любой спектакль может быть нарушен мелкими помарками. Потому что сила состоит не в том, чтобы никогда не промахиваться. Она — в укрощении досадных мелочей, готовности к ним. Возможности продолжить дальше, не сбиваясь.

Балет разрушаем. В том числе потому, что его исполняют очень натренированные, но живые люди. Давайте это наконец признаем. Лучшие отличаются тем, что знают, в чем их особость, не пытаются игнорировать реальность, делают ее частью своего мира. Простая мысль в целом. Для балета — почти что революция гуманизма и стойкости в одном флаконе.

иллюстрации: © Аня Тодич/Дом культуры «ГЭС-2»
===========================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Номер ссылки| 2024052602
Тема| Балет, Татарский театр оперы и балета им. Джалиля, Нуриевский фестиваль, Персоналии, Ева Сергеенкова, Дмитрий Выскубенко, Алексей Помыткин, Ильнур Гайфуллин
Автор| Анастасия Попова
Заголовок| Целое «Лебединое озеро» самолюбования: что не так с главным русским балетом в Казани?
Где опубликовано| © «БИЗНЕС Online»
Дата публикации| 2024-05-26
Ссылка| https://www.business-gazeta.ru/article/634449
Аннотация| Фестиваль

Шедевр Чайковского пал из-за амбиций звезд Большого театра и проблем кордебалета. Часть 5-я

О важных художественных потерях в театре им. Джалиля сигнализировало «Лебединое озеро». Великий балет Петра Чайковского накануне представили в рамках 37-го Нуриевского фестиваля, презрев композиторский замысел. О неудачном спектакле в удачной редакции Рафаэля Саморукова, которому не помогли виртуозы из Большого театра, а также новом «перваче» труппы из столицы РТ и воспоминаниях о бывшей казанской звезде — в материале «БИЗНЕС Online».

«Лебединое озеро» до сих пор остается визитной карточкой любого государственного театра и, конечно, ТАГТОиБ им. Джалиля, позиционирующего себя классическим коллективом, а также хранителем высоких традиций
Фото: «БИЗНЕС Online»

Неплохие вводные не спасают

В многообразии репертуара мирового балета «Лебединое озеро» до сих пор остается визитной карточкой любого государственного театра и, конечно, ТАГТОиБ им. Джалиля, позиционирующего себя классическим коллективом, а также хранителем высоких традиций. Но в последние годы монументальное, лирико-драматическое полотно в столице Татарстана несет значимые потери, и, к сожалению, их число растет.

Это огорчает, ведь главный русский балет на площади Свободы имеет неплохие вводные. Это и масштабная симфоническая партитура Чайковского, которая звучит в театре им. Джалиля почти без купюр. И зрелищная редакция Рафаэля Саморукова, где пластика Мариуса Петипа и Льва Иванова адаптирована под технические возможности солистов и кордебалета. И стильные дворцово-водные пейзажи Андрея Злобина, которые впечатляют глаз и не мешают танцовщикам свободно двигаться. Однако все это «не играет» без должной начинки в виде грамотной работы музыкантов и артистов.

Московские гастролеры (не) подумали и привезли в Казань балет самолюбования. В итоге все события, разворачивающиеся между принцем, белым и черным лебедями, отходят на второй план. Для Сергеенковой – Выскубенко они лишь повод продемонстрировать эффектные поддержки, блестящие фуэте и прочие балетные трюки
Фото: «БИЗНЕС Online»

К вопросу о самоощущении артиста

Первая и главная потеря театра им. Джалиля — сам Петр Ильич Чайковский. На московской премьере «Лебединого озера» в 1877-м композитор ревниво охранял свой балет от вмешательств извне, а в 2024-м в Казани пал жертвой амбиций кастинг-директора форума Айдара Шайдуллина. Именно он пригласил в казанский спектакль молодых и, пожалуй, самых многообещающих виртуозов Большого театра — Еву Сергеенкову и Дмитрия Выскубенко. Выбор Шайдуллина-менеджера можно понять, однако кое-что он, несмотря на солидный опыт, не учел: образ такого спектакля, как «Лебединое озеро», во многом определяет личное самоощущение артиста.

Именно оно решает, чем в итоге будет история принца Зигфрида и Одетты — балетом одиночества, нежности или страсти (каждая версия интересна и по масштабу созвучна композиторскому замыслу). Однако московские гастролеры (не) подумали и привезли в Казань балет самолюбования, чего Петр Ильич уж точно не предполагал. В итоге все события, разворачивающиеся между принцем, белым и черным лебедями, отходят на второй план. Для Сергеенковой – Выскубенко они лишь повод продемонстрировать эффектные поддержки, блестящие фуэте и прочие балетные трюки.

Обиднее всего, что оркестр ТАГТОиБ безропотно им подчиняется и ведет за собой приглашенных музыкантов. Так, маэстро Нуржан Байбусинов еще вчера расцвечивал партитуру «Корсара» искусной игрой тембров и образов, а уже сегодня ввинчивает в ухо зрителю ритмический пульс и беспорядочно жонглирует темпами (апофеозом этого абсурда стала кода «Черного» па-де-де, которую оркестр завершил в 2 раза быстрее, чем начал). В таком виде танцсимфония Чайковского мало отличается от прикладных балетов Минкуса или Пуни и к тому же лишается блеска. Но это уже вопрос к кордебалету театра, который, не успевая за оживленной звукописью вальсов, вынуждает оркестр сбивать драйв.

[img]
Алексей Помыткин технично играет бровями, но там, где надо гибко пролететь над сценой, проседает из-за скромного прыжка и угловатой пластики рук
Фото: «БИЗНЕС Online»

Вторая ощутимая потеря казанского спектакля — Шут. У Саморукова это главный заводила дворца, разогревающий гостей причудливыми жете и гранд пируэтами. Он изюминка местной версии и требует гуттаперчевого танцовщика-актера, именно таким был экс-солист ТАГТОиБ Алессандро Каггеджи. Покинувший Казань итальянец больше пяти лет блистал в этой партии, и заменивший его на форуме Алексей Помыткин лишний раз об этом напомнил. Солист театра им. Сац технично играет бровями, но там, где надо гибко пролететь над сценой, проседает из-за скромного прыжка и угловатой пластики рук. Из-за этого меркнет дворцовый прием в первом акте и значительно бледнеет дивертисмент в третьем, где герой почти цирковым проскоком «представляет» публике заморских гостей бала.

В обоих «белых» актах перед зрителем разворачивается бесконечный канон — артистки тяжело отрываются от земли и с гулким звуком приземляются обратно
Фото: «БИЗНЕС Online»

Третья и, очевидно, безвременная потеря казанского «Лебединого озера» — сами лебеди. О проблемах кордебалета ТАГТОиБ «БИЗНЕС Online» уже не раз писал, но компактный спектакль Саморукова, где артистки не могут спрятаться за бутафорские леса и объемные пачки, обнажает их в полной мере. И дело не только в том, что клин величавых птиц девушки разбивают наболевшим несинхроном. Они вдобавок лишают его полета — главной константы балета XIX века. В обоих «белых» актах перед зрителем разворачивается бесконечный канон — артистки тяжело отрываются от земли и с гулким звуком приземляются обратно. В этом круге истаивает романтическая мечта, как и надежда, что шеф балетной труппы Владимир Яковлев наконец найдет своим подопечным достойного репетитора.

Выскубенко в Казань приехал в статусе принца и, судя по поведению на сцене, воспринял его буквально
Фото: «БИЗНЕС Online»

Пару «скучающий принц – покорная спутница» казанцы так и не увидели

Не исключено, что именно об этом думал Выскубенко, лавируя между рядами лебедей. В Казань солист ГАБТа приехал в статусе принца и, судя по поведению на сцене, воспринял его буквально. Иначе как объяснить отстраненный (и даже немного брезгливый) взгляд, с которым он оглядывал птичью стаю и отказывал «невестам” – корифейкам казанской труппы? С таким же лицом герой приветствовал мать-королеву, объяснялся в любви и сражался с Ротбартом (за него действительно обидно, ведь рафинированный Ильнур Гайфуллин, новая актуальная звезда казанской труппы, натренировавший прыжок, перевоплотился в злодея, и для впечатляющей презентации ему не нужны ни вспышки молнии, ни клубы дыма, которых не пожалели авторы спектакля).

Все это не свойственно нестабильному болезненному романтику Зигфриду, который томится в плену дворца, очаровывается Одеттой, пленяется Одиллией и страшится могущества Ротбарта. Потому эстетически полярному герою Выскубенко не сочувствуешь, а напротив, не доверяешь, хоть он и кичится мужественностью в пролетных жете, а из лука стреляет в образцовом арабеске. На деле же такого циника обольстить трудно, и это до конца не выходит ни у Одетты, ни у Одиллии. Первую принц снисходительно принимает в объятия в белом адажио. Со второй явно хочет отдохнуть в кулуарах дворца: с началом бала он кокетливо убегает за ней со сцены, а к центральному па-де-де уже пресыщен и не реагирует на женские чары.

В результате «белой» и «черной» соперницам приходится всячески себя «предлагать» — струиться в трепетных па-де-бурре, сиять в огненных вращениях, красоваться в точеных аттитюдах. Однако пару «скучающий принц – покорная спутница» казанцы так и не увидели. Это амплуа не для Сергеенковой, в свои годы уже привыкшей царить на сцене, в частности в главном русском балете на главной сцене страны. Для этого у нее есть все данные — королевская стать, лебединые руки-крылья и «французские» стопы, которыми она технично плетет кружево хореографии Петипа – Иванова.

Однако обеих ее героинь мельчит пресловутое самолюбование. Этот грех не свойственен ни небесной Одетте, которая в ТАГТОиБ не обращает внимания на менее статусных подруг, а между страданиями демонстрирует Зигфриду идеальные линии тела. Ни боевой Одиллии, больше занятой самопрезентацией во дворце-театре, чем обольщением принца. Впрочем, своей цели солистка достигла: после знаменитых 32 фуэте она сорвала овации зала, хотя и сошла с «точки».

Елена С.

Номер ссылки| 2024052701
Тема| Балет, Пермский театр оперы и балета, Персоналии, Наталья Полещук
Автор| Юлия Баталина
Заголовок| «Я не представляю свою жизнь в другом городе»
Где опубликовано| © Новый Компаньон
Дата публикации| 2024-05-27
Ссылка| https://www.newsko.ru/articles/nk-8170598.html
Аннотация| ИНТЕРВЬЮ
.
Номинантка Строгановской премии Наталья Полещук — о жизни в балете, о том, что такое балетная семья, и о том, что для неё значит Пермь

Среди номинантов Строгановской премии 2024 года есть имя Натальи Полещук. Оно мало что говорит широкому пермскому сообществу, но если напомнить прежнюю фамилию Натальи — Моисеева — балетоманы реагируют очень живо. Она была блистательной примой Пермского балета, танцевала все самые важные классические партии, была пленительной Золушкой и Жизелью, а в 2000-е годы отважно отправилась покорять новую территорию — современную хореографию, исполнив главную партию в балете Дагласа Ли Souvenir, который принёс театру премию «Золотая маска».

Это то, чем знаменита Наталья Моисеева; но на Строгановскую премию она выдвигается не за это. Став педагогом-репетитором Пермского театра оперы и балета, она способствует успеху всех, буквально всех балетных постановок последних лет и многих выдающихся современных танцовщиц, в том числе главных звёзд Пермского балета, таких как Полина Ланцева, Булган Рэнцэндорж и Стефания Гаштарска.

Наталья, какие чувства вы испытываете по поводу вашей номинации на Строгановскую премию?

Это очень неожиданно и приятно! Моя работа в театре мне кажется абсолютно незаметной. А оказывается, результаты работы замечают!

Я очень хорошо помню на сцене вас и ваших ровесниц. В истории Пермского балета прославился класс Надежды Павловой и Ольги Ченчиковой, который выпустила Людмила Сахарова. А ваш выпуск, по-моему, тоже был выдающийся…

Да! Я считаю, что незаслуженно мало ценится работа нашего педагога Лидии Григорьевны Улановой. Её выпускницы много танцевали и танцуют именно в нашем театре, мы втроём — Наташа Гусева, Юлия Машкина и я — стали последними на сегодняшний день заслуженными артистками в труппе, и все — выпускницы Улановой. Сейчас ярко дебютировала Диана Куцбах из её выпуска, она идёт на ведущие партии, Катя Лебедева успешно продвигается…

Как вы пришли в балет?

Случайно! И случайно оказалась именно в Перми.

Я родом из Санкт-Петербурга, но много переезжала с мамой. Мы жили в Чебоксарах, и там я начала учиться в музыкальной школе по классу скрипки. Отучилась три года, и мы переехали в Екатеринбург. Там мы пришли в школу искусств имени Дягилева — именно на базе этой школы теперь в Екатеринбурге открылось хореографическое училище. В школе работало четыре отделения: музыкальное, хореографическое, изобразительного искусства и общеэстетическое, но на музыкальном отделении было только обучение фортепиано, скрипки не было, да и не хотелось мне заниматься музыкой — я для этого была недостаточно усидчива. Рисовать я никогда не умела. Оставался балет! Балет был детской мечтой моей мамы, я же его терпеть не могла, но согласилась пойти на хореографическое отделение ради мамы.

Мне было десять лет. В этом возрасте надо, по идее, поступать в училище, а я только пошла в школу искусств.

Через два года в Екатеринбург приехало с концертом Пермское хореографическое училище. Я пошла на концерт, и меня зацепило! Мама узнала, где училище поселили на гастролях, и мы поехали знакомиться. Меня посмотрела Нинель Георгиевна Пидэмская, и сказала: «Нет, нет. Ты не подходишь. У тебя фигура проблемная. Не езди в Пермь, не трать время, всё равно не поступишь».

Тогда мама мне сказала: «Не реви. Мы всё равно туда поедем. Не возьмут в Пермь — мы поедем в другое училище». И мы поехали, прямо посреди учебного года, в апреле, и… Меня взяли! Правда, с оговоркой: Людмила Павловна Сахарова записала, что берут с испытательным сроком на год, а если по истечении учебного года не будет хороших результатов, меня исключат.

Вы артистка балета, ваш супруг Виталий Полещук — артист балета, ваша дочь — артистка балета… Что такое балетная семья?

Балетная семья — это и тесное взаимопонимание, и непременный конфликт сложных характеров.

Мы с Виталием вместе ещё со школьной скамьи. Он был выпускником, а я училась в пятом классе. Мне было 15 лет, когда он начал за мной ухаживать, мы стали дружить, а как только я пришла в театр, мы поженились.

Как-то у нас была общая премьера — «Спящая красавица» в мае 1991 года. Мы вводились парой, и это была моя первая главная партия в трёхактном балете. Утром перед премьерой на уроке Виталий прыгает — и что-то случается с ногой… Дома говорит: «Я не могу встать на ногу». Я поняла, что слетает премьера… Но Виталик поступил очень по-джентльменски: попросил сделать ему блокаду, вышел на сцену и поддержал меня. Правда, в па-де-де в третьем акте его вариации исключили, сразу после адажио я вышла на свои вариации.

А после спектакля ему надели гипс.

Ваша дочь продолжает вашу династию…

Мы очень не хотели, чтобы Катя шла в эту профессию. Она училась в вокальной студии при театре, выходила на сцену в оперных спектаклях с детским хором, успешно училась во французской школе… Ничего, как говорится, не предвещало! И вдруг в девятилетнем возрасте её накрыло: «Я хочу быть балериной!»

Я ей говорю: «Катя, посмотри в зеркало!» Она у нас полненькая была. Профессия наша жестокая, требует жёсткости, и это накладывает отпечаток: мы порой высказываемся резко даже по отношению к своим детям. Я ей сказала: «Катя, ты толстая!»

Мы думали, что на этом разговор закончен. Но через два дня она меня спросила, как похудеть. Я ей: «Не ешь по вечерам, и всё». И она перестала ужинать. Мы ужинаем поздно, после спектаклей, и вот мы садимся за стол, а Катя не идёт! Она поставила цель, и этой цели достигла.

Потом она попросила папу договориться с преподавателем гимнастики в училище, чтобы с ней поделать упражнения на растяжку. Виталий договорился с Татьяной Евгеньевной Резаевой, и Катя после уроков, сразу после школы, в любой мороз, с семикилограммовым рюкзаком топала в училище на индивидуальные уроки, чтобы Татьяна Евгеньевна её растягивала.

Это было единственное наше вмешательство в Катино обучение — то, что Виталий договорился с педагогом по гимнастике. Остальное всё она сама.

Мы предупреждали дочь, что на неё всё время будут смотреть через лупу — как на ребёнка педагогов, солистов театра; будут замечать все мелочи, всегда будут сравнивать с родителями. Как бы она ни старалась, она всегда будет дочерью Моисеевой и Полещука. Но это был её выбор.

После окончания училища у неё были приглашения в театры других городов, но она осталась в Перми. Это тоже её сознательный выбор.

Сейчас она сдаёт госэкзамены в Вагановской академии и скоро получит диплом педагога-репетитора.

Вы ведь воспитывали ещё одну девочку — вы удочерили племянницу, у которой произошло несчастье с родителями. Как у неё всё сложилось?

Всё хорошо! Ксюша в этом году оканчивает педагогический университет. Специализируется на работе с трудными подростками.

О чём вы сейчас мечтаете?

Глобальных желаний у меня сейчас нет. Я радуюсь каждому дню, благодарю судьбу за семью, за моих прекрасных детей, любимейшую работу, за то, что умею находить общий язык и с учениками, и с руководством труппы. Когда есть понимание с хореографом — это большое счастье. Мы с Алексеем Григорьевичем Мирошниченко на одной волне, я его понимаю и знаю, как воплотить то, что хочет балетмейстер.

Когда я начинала учиться, мне ужасно не нравилась Пермь. Всё было такое чужое! Я всегда думала, что ни за что здесь не останусь. Мечтала: вот окончу училище и наконец-то уеду!

Обстоятельства сложились так, что я была вынуждена остаться, прежде всего, из-за Виталика, и вот теперь я благодарна судьбе, что она меня поставила в эти жизненные рамки. Теперь я не представлю свою жизнь в другом городе.

===============================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Номер ссылки| 2024052702
Тема| Балет, театр «Астана Опера», Персоналии, Алтынай Асылмуратова
Автор| БЕСЕДОВАЛА НАТАЛЬЯ КУРПЯКОВА
Заголовок| Алтынай Асылмуратова: «Астана Опера» – лучший академический театр оперы и балета в Казахстане
Где опубликовано| © kazpravda.kz
Дата публикации| 2024-05-17
Ссылка| https://kazpravda.kz/n/altynay-asylmuratova-astana-opera-luchshiy-akademicheskiy-teatr-opery-i-baleta-v-kazahstane/
Аннотация| ИНТЕРВЬЮ

С 2015 года художественным руководителем балетной труппы театра «Астана Опера» является народная артистка России Алтынай Асылмуратова.

фото из личного архива

Достижения этой блистательной балерины и педагога кажутся фантастическими. После окончания Ленинградского хореографического училища (сейчас Академия русского балета) она стала солисткой Ленинградского театра оперы и балета. Прима-балерина знаменитой Мариинки, Лондонского Королевского балета и Марсельской труппы Ролана Пети выступала в La Scala, Grand Opéra, Американском театре балета…

В 2000–2013 годы – художественный руководитель Академии русского балета им. А. Я. Вагановой, в 2016–2022 годы – ректор Казахской национальной академии хореографии, сейчас – ее художественный руководитель.

Сегодня можно с уверенностью говорить и о фантастических результатах балетной труппы «Астана Опера»: это репертуар, которым мог бы гордиться самый известный театр, профессиональные артисты, талантливая молодежь, собственные оригинальные постановки. А еще победы танцовщиков «Астана Опера» на престижных конкурсах, успешные выступления труппы за рубежом и искренняя любовь казахстанских поклонников балета, которых становится все больше.

– Алтынай Абдуахимовна, недавно в театре была представлена программа «Мечты сбываются». Расскажите, пожалуйста, какие мечты сбылись у участников этого гала-вечера и какие у вас?

– Очень хорошо, что у нас есть этот проект, мы стараемся сделать его традиционным, то есть каждый год давать возможность молодежи проявить себя в сольных партиях, чтобы у них был стимул расти и развиваться. В этом году у нас получилась довольно объемная, интересная программа, вызвавшая хороший резонанс. Мечты начинающих артистов сбылись: они представили на сцене то, что хотели, чем горели.

Мы подготовили 14 номеров, были заняты более 25 молодых артистов. Трудно выделить кого-то, потому что все они большие молодцы, но хочется подчеркнуть, что в программе было много премьер, которые сделаны специально для них, чтобы выделить их индивидуальность.

Это такие номера, как Temptation на музыку Монти в хореографии Айдана Калжана, который поставил дуэт для Амины Кисембаевой и Жаксылыка Саукымбекова. Это номер «Мәңгүрт» («Mankurt») на музыку Актоты Раимкуловой в обработке этно-фольклорного ансамбля «Туран» в хореографии Султанбека Гумара, созданной им для Лимары Айдановой и Руслана Канагата.

Назову также «Адажио» на музыку Альбинони в хореографии Игоря Чернышева, возобновленное педагогом-репетитором Еленой Шерстневой для Гульназ Жанаевой и Амира Хвана. Прекрасно встретили зрители «Панадерос» из балета «Раймонда» Глазунова в хореографии Константина Сергеева для Газизы Молдахмет и Армана Кзайбека. Ярко заявили о себе артисты, работающие в театре первый год: это Алина Зырянова, Эркин Базарбаев, представившие па-де-де «Венецианский карнавал» из балета «Сатанилла» Пуни в хореографии Мариуса Петипа и Рикардо Дриго, а также Акбар Иминов, исполнивший па-де-де из балета «Талисман» в хореографии Петипа.

Если говорить про мои мечты, то, конечно, в плане творчества мы движемся к поставленной цели, но в полной мере моим мечтам пока не суждено сбыться. Мне бы очень хотелось, чтобы театр «Астана Опера» занял то положение, которое заслуживает, чтобы все знали и слышали, что это лучший академический театр оперы и балета в Казахстане. Это не только красивое здание, здесь не только хорошие условия работы, но и высокопрофессиональные артисты, выполняющие трудную работу, посвятившие свою жизнь искусству.

К сожалению, из-за того, что здесь очень маленькие зарплаты (меньше, чем в других театрах), они вынуждены будут предавать свою профессию, уезжать из страны – чтобы зарабатывать деньги. И будут уходить очень хорошие артисты, в которых вложено немало сил и бюджетных средств, что тоже важно. А хочется все-таки собрать здесь лучшие кадры, которые в дальнейшем будут передавать свой опыт следующим поколениям, заложить традиции.

– К слову, о традициях: в последнее время на афишах все чаще появляются имена молодых хореографов «Астана Опера». Это тоже результат работы по формированию собственных кадров?

– В труппе работают люди не только со средним специальным образованием, но и с высшим – и бакалавры, и магистры. Сейчас ярко проявили себя молодые балетмейстеры – выпускники Казахской национальной академии хореографии, которые работают в театре артистами, солистами балета. Они пробуют себя в новом качестве, и я, конечно, поддерживаю их. Меня очень радует, что появляются талантливые, перспективные казахстанские хореографы, что на сцене уже идут их постановки. Например, большой интерес как хореограф вызвал Султанбек Гумар, который приготовил номер «Мәңгүрт» на музыку Актоты Раимкуловой и пользующийся большим успехом массовый национальный номер RUH на музыкальную композицию «Аманат» этно-фольклорного ансамбля Hassak.

В целом все должны понимать, что любой балетный артист достоин уважения, внимательного к нему отношения. К примеру, детей в Академии хореографии я уважаю, потому что они трудятся с самого юного возраста. Ребята уже с десяти лет осознают, что это их профессия, что это не балетный кружок, и день ото дня они работают над собой, шлифуют свой профессионализм под руководством прекрасных педагогов. Мы вкладываем в них много сил, учим, чтобы все было на высокопрофессиональном уровне. Академии хореографии всего семь лет, и за последние пять копилка наших наград пополнилась. В ней появилось семь Гран-при, порядка 20 первых, 20 вторых и 14 третьих мест. А в этом году впервые в истории балета Казахстана на известном Международном конкурсе «Арабеск», проводимом в Перми, наши студенты заняли второе и третье победные места.

Мы готовим кадры, воспитываем их, и хочется, чтобы в дальнейшем нам было, что им предложить. Иначе для чего нужны эти медали, для чего и для кого мы растим этих детей?..

– Астана – пока еще не самый большой и не самый театральный город, но здесь уже представлены две балетные труппы: «Астана Опера» и «Астана Балет». Кто вы друг другу – соперники или соратники?

– Если говорить о соперничестве, то его нет, потому что мы абсолютно разные труппы, с разными направлениями. В этой связи отмечу, что нас не нужно сравнивать ни с «Астана Балет», ни с каким бы то ни было другим театром. У нас большой академический театр, мы можем себе позволить монументальные, объемные постановки балетов – «Баядерка», «Спартак», «Бетховен. Бессмертие. Любовь», где занята не только балетная труппа, но и солисты оперы, хор и музыканты симфонического оркестра, и многое другое. Да, мы смотрим друг на друга, общаемся, дружим, потому что у нас много точек соприкосновения.

Так как я работаю в Казахской национальной академии хореографии, могу сказать, что наши ребята устраиваются после окончания обучения в обе труппы. Очень хорошо, что есть два балетных театра, потому что выпускники востребованы, дипломы не лежат на полке, усилия большого коллектива педагогов, как и бюджетные деньги, не потрачены впустую – все нашли свою нишу.

Однако немного обидно, что чаще за рубежом и по Казахстану балет представляет театр «Астана Балет», а труппа «Астана Опера» остается в стороне. Кроме того, нас часто путают или вовсе думают, что в «Астана Балет» – балет, а в «Астана Опера» только опера, что, конечно, не так.

Парадокс в том, что чем лучше мы становимся, чем больше мы получаем положительных откликов о нашем высоком профессиональном уровне и впечатлений от приезжающих гостей, посещающих театр, тем меньше нас показывают за рубежом. Непонятная логика. А ведь нас, вместе с моей командой педагогов, пригласили в этот театр поднять балет на мировой уровень. У нас имеется огромный богатый опыт работы в лучших театрах, у нас прекрасная школа и много накопленных знаний, а также большое количество друзей-коллег во всем балетном мире. В работе у нас самые высокие требования, которые дают свой результат, и крайне важно, чтобы труппу видели во всем мире, чтобы мы являлись лицом балетного искусства Казахстана.

– Алтынай Абдуахимовна, вы порядка десяти лет занимаетесь развитием казахстанского балета. Есть разные балетные школы, формировавшиеся на протяжении столетий. По этим меркам мы – страна, которая только входит в это мировое балетное пространство и строит свой национальный театр. Насколько мы продвинулись на этом пути?

– Мы работаем над тем, чтобы добиться высокого профессионального качества. Развиваемся и отдаем душу и сердце, чтобы занять достойное место в мировом балетном пространстве. Рост труппы обеспечивает и богатый разнообразный репертуар театра. У нас идут лучшие балеты таких великих мастеров, как Петипа, Фокин, Григорович, Ролан Пети, Макмиллан, Килиан, а также молодых и известных в мире талантливых хореографов – Раймондо Ребека и Патрика Де Бана. И, конечно, особое место занимает национальный балет.

Наша задача – развивать балеты национальной тематики, связанные с национальной историей, культурой, традициями. Их должно быть больше в репертуаре. И здесь я надеюсь на наших молодых хореографов, потому что очень хочется создать балет не «для галочки», а чтобы показать действительно высокий художественный уровень постановок, которые могут стать большим событием и надолго остаться на афишах театра.

– Сейчас, когда вы много работаете с молодыми солистами, можно ли говорить о преемственности поколений? Насколько удается те традиции, которые вы переняли у своих педагогов, передать им?

– Надеюсь, что те зерна, которые мы бросили, вскоре прорастут, потому что это длительный процесс – начиная с работы в академии и заканчивая театром. Конечно, девять лет, что мы здесь работаем – определенный отрезок, за это время выросло целое поколение артистов. Важность в достижении этой цели в том, что нужно заниматься не только солистами, но еще и растить казахстанских педагогов. Важно собрать здесь такой коллектив репетиторов, который бы шел с нами в ногу, хотел продолжить это дело. Тогда только можно говорить о преемственности поколений. И тогда, даже если мы уйдем, я буду знать, что есть люди, которые продолжат ту же линию и будут двигаться дальше, сохраняя лучшие балетные традиции.

– «Астана Опера» – одно из самых красивых зданий в столице, на него всегда обращают внимание. Но многие признаются, что в театре не были ни разу. Думают, что театр не для них: нет времени, это дорого, да и вообще неизвестное настораживает. Как убедить людей ходить в театр?

– Если сравнивать цены на билеты в нашем театре с ценами в других странах, то в «Астана Опера» все очень доступно и есть огромный выбор. Кому-то больше нравится балет, кому-то ближе опера, кто-то может просто прийти послушать симфонические программы.

Побывать в таком театре, как наш, все равно что посетить храм искусства. В храмы люди обычно ходят очищать душу – и здесь то же самое. Жизнь сложная, зачастую быт так или иначе приземляет нас, возникают проблемы, много работы, рутина затягивает. И иногда хочется какой-то сказки, посмотреть на красивое, получить эстетическое удовольствие, поэтому и нужны театры, способные излечить душу. А чтобы понять, нравится это тебе или нет, надо хотя бы раз его посетить.

Наверное, хорошо помогли бы меценаты, организовав посещение театра для определенных групп. Такие проекты проходят, но их могло быть больше.

– А какие спектакли самые кассовые в «Астана Опера»?

– Сложный вопрос… Мы собрали здесь лучшие спектакли, подготовили их в высоком профессиональном качестве, а сделать их кассовыми – «искусство» маркетинга, который должен знать, в какой период что лучше предложить аудитории. Например, в дни школьных каникул – «Белоснежку и семь гномов», «Золушку», «Щелкунчика», в праздники – национальные спектакли. Прекрасно сходить в театр зимой, когда за окном непогода, а на сцене – добрый веселый балет «Дон Кихот».

И, конечно, чтобы привлечь публику, нужно больше говорить о спектаклях и артистах. Повторю: репертуар в «Астана Опера» шедевральный, не во всех театрах мира есть такое разнообразие. На западе люди ездят в другой город или даже в другую страну, чтобы посмотреть тот или иной спектакль. Поэтому призываю всех: приходите, смотрите, потом понравится, будете следить за артистами, ходить на своих определенных любимых исполнителей. Именно так формируется театральная публика, и это очень важно. Я считаю, что та нация, которая культурно развита, имеет большое будущее.

– Люди на досуге ходят в театр. А как проводят досуг артисты и вы в частности?

– У нас один-единственный «плавающий» выходной, который может выпасть на субботу или воскресенье, или на понедельник – все зависит от репертуара. В праздники мы работаем больше, чем обычно, поэтому, думаю, артисты свое свободное время посвящают семье, иногда решают проблемы со здоровьем. Ну и банально нужно выспаться, отдохнуть, чтобы настроиться на следующий день, приготовить балетную обувь, пришить все тесемочки.

Со мной еще проще: единственное, что я могу себе позволить, – вязать. Говорят, что мелкая моторика полезна для мозговой деятельности. Мне нравится изучать новые, сложные узоры, вязать носки, варежки, шали, тем самым переключаю внимание. А вот на кухне абсолютно не работаю, у меня дисквалификация – не выдержала конкуренцию с супругом. Я очень ему благодарна, он помогает мне не только на работе, потому что прекрасный танцовщик, педагог-репетитор, но еще прекрасно готовит. Ну а я занимаюсь уборкой в доме.

А вообще-то говоря, я засыпаю и просыпаюсь с думами о театре, об артистах. Размышляю, правильно ли я выстраиваю работу, какие спектакли ставить в будущем, чтобы это было интересно зрителям и полезно для роста артистов. Думаю, как распределить их занятость, чтобы они не сидели без дела, как «втянуть» их в творчество, а также добиться железной дисциплины, являющейся неотъемлемой частью нашей работы. А сколько мыслей об индивидуальных репетициях: ведь все люди разные, и к каждому нужен свой подход…

Еще хочу сказать, что руководство должно создавать необходимые условия для артистов, чтобы в результате получилась высокопрофессиональная работа, чтобы была возможность повышать требования и добиваться еще лучших результатов. Снова повторю, что самое главное – это качество, ради чего мы здесь и работаем. Мне хочется, чтобы это понимали и работники вышестоящих органов, чтобы на нас обратили внимание и мы чувствовали от них заинтересованность в нашем развитии, чтобы они поняли наши проблемы и помогли их решить, стали к нам ближе, чтобы состоялся диалог. Хочется надеяться, что стране это небезразлично, потому что безразличие и равнодушие – самые страшные вещи.

У балета есть специфика: у артистов балета короткий век, они не могут «подождать». Они всю свою жизнь посвящают искусству, отказываются от праздников, не гуляют, не едят все, что хочется, с детства держат себя в форме – все отдают ради искусства, ради славы Казахстана, ради радости людей. Всегда, когда были тяжелые времена, искусство возвышало, выступало мостиком, сохраняющим дружбу народов, давало возможность общаться.

У нас уходит на театр очень много физических и духовных сил, потому что мы любим свое дело. А когда ощущаем свою ненужность, это нивелирует всю нашу работу. Я очень надеюсь быть услышанной новым руководством нашего министерства, надеюсь на то, что ситуация с зарплатами решится, что артистам начнут давать звания и награды, которых они, несомненно, заслуживают.

– Когда говорят об Алтынай Асылмуратовой, то часто используют эпитет «легендарная». С вашим именем связан в том числе и определенный этап в становлении театра «Астана Опера». Каково это – быть легендой?

– Чем выше статус, чем больше о тебе говорят – тем больше ответственности и обязанностей. Не могу себе позволить брак, не имею на это право. Считаю, что чем больше тебе дают, тем больше нужно отдавать, и при этом показать самое лучшее качество. На мой взгляд, легенды балета – это люди, которые много сделали и ушли из жизни, оставив после себя большой след в искусстве. Судят по делам. Если получится, что меня вспомнят добрым словом, значит, все было не зря. Мы делаем все возможное со своей стороны и искренне желаем процветания Казахстану.

– Спасибо за встречу, за вашу работу в театре, за наш балет, который мы очень любим.
И ждем новых спектаклей!

Елена С.

Номер ссылки| 2024052801
Тема| Балет, МТ, Гастроли в Москве, Персоналии, Кимин Ким, Рената Шакирова, Виктория Терешкина, Тимур Аскеров
Автор| Татьяна Кузнецова
Заголовок| Соревнование Испаний
«Дон Кихот» Мариинского театра на гастролях в Москве
Где опубликовано| © Газета «Коммерсантъ» №91 от 28.05.2024, стр. 11
Дата публикации| 2024-05-28
Ссылка| https://www.kommersant.ru/doc/6728314
Аннотация| Гастроли

На Исторической сцене Большого театра прошли трехдневные гастроли Мариинского балета с четырьмя представлениями балета «Дон Кихот». Два из них посмотрела Татьяна Кузнецова.

Мариинский «Дон Кихот» сохранил аутентичный визуальный шарм (на переднем плане: Базиль —Тимур Аскеров и Китри — Виктория Терешкина)
Фото: Дамир Юсупов / Большой театр

Почему Валерий Гергиев выбрал для показа в Москве именно «Дон Кихота», идущего в обоих городах, а не, скажем, «Спящую красавицу», отсутствие которой в московской афише его шокировало, тайна такая же, как планы Большого и Мариинки на следующий сезон,— отчета в своих действиях руководитель главных музыкальных театров России давать не собирается. Остается только гадать: то ли «Дон Кихот» (единственный балет, перенесенный из Москвы в Петербург в 1902 году) реверанс москвичам, то ли коммерчески беспроигрышный хит, то ли назидание — дескать, у нас «Дон Кихота» сохраняют бережнее и лучше.

Главный козырь петербуржцев — декорации Константина Коровина и Александра Головина, давным-давно замененные в Большом. И хотя новейшие «реставраторы» костюмов допустили ряд бросающихся в глаза самоуправств, все же живая прелесть солнечной барселонской набережной, очаровательное цветение райских кущ и оживленная висячими фонариками кобальтовая ночь в садах герцога придают спектаклю обаяние старины. Что до самой постановки, то верность первоисточнику не блюдут и в Петербурге: за истекшие десятилетия балет Горского изрядно «улучшали» в обоих театрах. В официальном списке петербургских соавторов Горского значатся Федор Лопухов («Фанданго» 1923 года) и Нина Анисимова («Цыганский» и «Восточный танец», 1946). Однако, скажем, имя специалиста, превратившего в руины танец Мерседес, поставленный самим Горским, остается неведомым: даже 26 лет назад, когда Мариинка привозила «Дон Кихота» в Москву, роковая красавица в таверне так же по-детски подскакивала на одной ножке, плела ногами невразумительные кренделя и выкидывала вбок панический батман, заменивший рискованное авторское renverse. Но все же тогда она не заманивала мужчин с такой плебейской развязностью — за последнюю четверть века представление о женской соблазнительности явно деформировалось.

Список отличий петербургской и московской редакций долог. Изменен порядок сцен (петербургская «Таверна» перенесена в последний акт), иные антре и вариация в Grand pas, иначе танцует Эспада, другие вариации Дульсинеи и Повелительницы дриад в сцене «Сон», да и танцы кордебалета в ней поставлены иначе. В принципе, это дела не меняет — ну, классика и классика, однако стоит признать, что витиеватость петербургского «Сна» выглядит аутентичнее, чем московские шеренги дриад — хотя бы из-за известной неприязни Горского к симметрии. Но, блюдя хореографическую букву, петербуржцы бестрепетно игнорируют режиссерский дух. А ведь именно мхатовская «правда жизни», которую Горский пытался пересадить на балетную сцену, и взорвала академическую рутину.

В теперешнем «Дон Кихоте» следов этого бунта не найти. Петербуржцы выкинули все нетанцевальное, даже пролог. Отменили и «четвертую стену» — теперь герои обращаются к зрителям напрямую: горе-жених Гамаш рассказывает залу про свое богатство, трактирщик Лоренцо объясняет публике, что любит деньги, а Базиль, совершая мнимое самоубийство, посылает воздушный поцелуй в партер. Живой конь Дон Кихота и осел Санчо Пансы до Москвы не доехали, мизансцен для пешеходов толком не придумали, поэтому рыцарь, появляясь на сцене, каждый раз засыпает стоя, опираясь на копье и являя собой прискорбный образчик старческого слабоумия. Базиля и Китри лишили «неприличных» мизансцен: цирюльник не тырит кошелек из-за пояса Лоренцо, рассерженная героиня не сбивает шляпу с плешивого Гамаша. Впрочем, для петербуржцев актерская игра — такой же набор отработанных мимических движений, как и движения танцевальные: импровизаций и озорства от танцовщиков ждать не приходится.

Что до самих танцев, то школа есть школа. Особенно она заметна в массовых характерных плясках: корпусом все работали активно, мелкие па доделывали тщательно и, в отличие от москвичей, ставили правильные акценты в «Сегидилье». Впрочем, выбившиеся в солистки танцовщицы работали разболтаннее: темперамент заменяли неумеренными прогибами и несколько беспорядочным рукомашеством. В вымирающем характерном жанре достойным преемником великих танцовщиков эпохи драмбалета выглядел разве что великолепный Наиль Хайрнасов в роли молодого цыгана. Но, по правде сказать, и сами постановки именитых авторов (что аффектированный «Восточный танец», что церемонное «Фанданго») казались курьезно-архаичными в сравнении с «Цыганским» Голейзовского или «Гитарами» Захарова, появившимися в Большом в те же 1940-е.

Среди «классиков» «Дон Кихота» выделялась какой-то непетербургской лихостью Мария Чернявская, поразившая в вариации третьего акта мощными и чистыми двойными турами в a la seconde. Чудесный крошечный Амур — Дарья Устюжанина — блеснула резвыми четкими ножками, а благонравная Повелительница дриад (Мария Ильюшкина) — красивыми линиями и отличным итальянским фуэте. Но, конечно, за успех отвечали лидеры труппы; в первый вечер — Рената Шакирова и Кимин Ким. Главный виртуоз Мариинского театра продемонстрировал исключительную энергетику (с его появлением сцена словно просыпалась) и незаурядное мастерство поддержки: он легко вскидывал и подолгу держал на одной руке свою Китри, пробежал «змейкой» всю гигантскую сцену Большого, выжав партнершу на верхний арабеск; в его умных руках Рената Шакирова накручивала по восемь стремительных пируэтов. Что до танцевальных рекордов, то в вариации первого акта замечательный Кимин сделал три двойных тура в воздухе подряд (правда, шатнувшись на третьем), а вариацию третьего акта завершил серией чистейших двойных туров с пируэтами между ними. Его Китри, молодой Ренате Шакировой, пожалуй, не хватало самоуверенности — женской и балеринской, но виртуозностью она оказалась под стать партнеру. Легкий высокий прыжок, свободный шаг, уверенное быстрое вращение позволяли ей справляться с партией без видимых усилий. Смерчу фуэте, усложненному двумя двойными подряд, предстояло сразить публику наповал, но под финал спектакля в балерине проснулся неподдельный азарт: она пошла на третий двойной, слегка сбилась, однако тут же вернулась на ось вращения и докрутила все положенное, не сойдя с «пятачка» сцены.

Во второй вечер роль Китри исполняла главная из танцующих прим Мариинки — Виктория Терешкина. Сорокалетняя балерина пребывает в прекрасной форме, фразировке и умению подчеркнуть красоту поз у нее стоит поучиться. Однако она слишком опытна, чтобы безоглядно растрачивать силы и темперамент — ее танец предельно расчетлив, а ее Китри — излишне высокомерна. Сопровождавший балерину рослый Тимур Аскеров в роли влюбленного куафера был благообразен и услужлив, по части техники чисто выполнил лишь программу-минимум, но и этого было достаточно для успеха. Довести его до степени ажиотажа были призваны фанаты — их рев, доносившийся с ярусов, сильно отличался от военной четкости выкриков московской клаки. Впрочем, почитатели петербуржцев еще будут иметь возможность поработать над артикуляцией — Большому явно уготована роль дополнительной прокатной площадки Мариинского театра. В июне — гастроли оперы, в июле балет покажет еще одну диковинку — «Бахчисарайский фонтан» 90-летней давности.

Елена С.

Номер ссылки| 2024052802
Тема| Балет, Татарский театр оперы и балета им. Джалиля, Нуриевский фестиваль, Персоналии, Чинара Ализаде, Владимир Ярошенко, Мария Кошкарева
Автор| Анастасия Попова
Заголовок| «Для тех, кому под 40»: герои «Баядерки» в Казани солидно прибавили в возрасте
В балете, завсегдатае Нуриевского фестиваля, историю любви утопили в музейном антураже. Часть 6-я
Где опубликовано| © «БИЗНЕС Online»
Дата публикации| 2024-05-28
Ссылка| https://www.business-gazeta.ru/article/634672
Аннотация| Фестиваль

О спорных вкусах руководства ТАГТОиБ им. Джалиля напомнила казанская «Баядерка». Балет Людвига Минкуса представили в рамках 37-го Нуриевского фестиваля и окружили ореолом солидности, пригласив европейских гастролеров. Однако опытные солисты из Варшавы лишь помогли размыть и без того подорванный авторский месседж. Впрочем, им на данном форуме казанский коллектив пренебрегает не в первый раз. В том, как это проявилось в «Баядерке», разбирался «БИЗНЕС Online».

К «Баядерке», судя по масштабу зрелища, в театре им. Джалиля питают особые чувства
«Идеальный» мир

К «Баядерке», судя по масштабу зрелища, в театре им. Джалиля питают особые чувства. Однако сведущих балетоманов этой работой сложно удивить. Во-первых, спектакль местного худрука Владимира Яковлева идет в театре с 2018 года, регулярно попадая в афишу Нуриевского форума (в этом есть своя несправедливость: тому же «Шурале» Фарида Яруллина часто просто не остается места в фестивальной афише). Во-вторых, казанская «Баядерка» весьма далека от бессмертного шедевра Мариуса Петипа и Людвига Минкуса, хоть и поставлена на тот же сюжет.

Эту проблему «БИЗНЕС Online» подробно раскрывал в прошлом году. Отметим только, что монументальная «Баядерка» — своеобразный балет-трансформер: идейно его легко свести к паре храмово-придворных зарисовок и ирреальному гран-па (в первых двух храмовую танцовщицу и воина разлучает дочь раджи, в третьем влюбленные соединяются в царстве теней). Внушительный состав участников для создателей лишь способ очертить первоклассных солистов. А пышный индийский антураж — повод обнажить хрупкую романтическую мечту в условиях суровой реальности.

Однако в театре им. Джалиля авторский посыл традиционно не разгадали. Вместо погружения в интимную историю публику отправляют на экскурсию в «идеальный мир», который так ценит директор ТАГТОиБ Рауфаль Мухаметзянов. В нем, как и полагается, высятся музейные храмы и дворцы, маршируют слоны, рычат тигры и танцуют «новогодние снежинки» вместо бесплотных теней. Все это (кроме последнего) возможно и даже нужно, но при условии чувства меры и знания балетных законов.

В театре им. Джалиля авторский посыл традиционно не разгадали

Для тех, кому за…

То, что в 2018-м в ТАГТОиБ их соблюли весьма условно, уже отмечалось. В частности, то, что художник Андрей Злобин обрезал сцену громоздкими конструкциями и превратил небытие в дворцовый сад, а пестрые пачки Анны Ипатьевой обратили свиту Гамзатти в клоунесс. Это мешает артистам свободно двигаться, а зрителям — следить за ажурным узором танцев Петипа, Владимира Пономарева, Николая Зубковского, Вахтанга Чабукиани и Константина Сергеева. Однако в 2024-м оплошали еще и кастинг-менеджеры театра, словно они не знакомы с портретами героев «Баядерки». Так, в романтической истории открылись новые, совсем не художественные смыслы, а музыкально-сценическая драматургия покосилась вопреки стараниям за пультом маэстро Карена Дургаряна.

Минувшая «Баядерка» представила казанцам первых европейских гастролеров — солистов Teatr Wielki Opera Narodowa. Чем продиктован этот выбор — сказать сложно: Варшава никогда не была мощным балетным центром, а наладить отношения Польши и России приглашением танцовщиков на Нуриевский фестиваль вряд ли возможно. Впрочем, к полякам прибывшие солисты имеют опосредованное отношение. Чинара Ализаде (Никия) — заслуженная артистка Азербайджана, 10 лет танцевавшая моржовые партии в Большом театре, Владимир Ярошенко (Солор) — уроженец Славянска-на-Кубани, экс-солист Краснодарского балета, где четыре года работал с Юрием Григоровичем, а после осел в Teatr Wielki.

Однако в Казани внимание привлекли не карьерные достижения гастролеров, а их… год рождения. Ализаде, за 9 дней до «Баядерки» исполнилось 37 лет, Ярошенко уже полгода как 38. Безусловно, для хорошего танцовщика это не возраст, но в это время он, как правило, уже самовыражается в танце модерн (либо в пантомимных классических партиях, на которые согласится не каждый большой артист). Выйти же в статусе ведущей пары в нетленной классике Петипа в 37–38 лет — шаг более чем смелый.

Солор Ярошенко тоже мало похож на пылкого юношу, который не в силах выбрать одну из двух подруг. Он одинаково спокоен и на тайном свидании с баядеркой у храма, и на свадьбе с Гамзатти, и в царстве теней, демонстрируя это в рельефных позах и сдержанной пантомиме

Дорогу молодым

В случае с «Баядеркой» он еще и абсолютно не оправдан, поскольку противоречит эстетике и событиям сюжета. Наблюдать зрелую храмовую танцовщицу, да еще и теряющую голову от любви, более чем странно (и здесь вдруг можно понять Солора, переметнувшегося к Гамзатти — ее в ТАГТОиБ станцевала 19-летняя Мария Кошкарева). Странно, даже учитывая достойную физическую форму Ализаде, которую удачно подчеркнули открытые индийские сари. Тут невольно думаешь и о обоснованности притязаний Великого Брамина — с загримированным Артемом Беловым солистка смотрится весьма органично.

Однако в трепетных па-де-бурре у храма она скользит уже не так эфирно, а сопровождающее танец соло флейты кажется чужеродным. В скорбном монологе на свадьбе Солора сочная пластика рук Ализаде уместна, однако в сцене теней, где надо пронестись в невесомых вращениях на пятачке, солистка явно проседает, не успевая за оркестром. И здесь рушится тонкая задумка Дургаряна, украсившего «белый акт» грандиозным образным крещендо.

Солор Ярошенко тоже мало похож на пылкого юношу, который не в силах выбрать одну из двух подруг. Он одинаково спокоен и на тайном свидании с баядеркой у храма, и на свадьбе с Гамзатти, и в царстве теней, демонстрируя это в рельефных позах и сдержанной пантомиме. В итоге вся романтика событий сходит на нет и не вяжется с экзальтированными прыжками-признаниями воина, которые он слегка «проглатывает» (особенно в сравнении с Вагнером Карвальо — фактурным Золотым Божком), как и с экспрессивной музыкой дуэтов, где солист не возносит партнершу, а аккуратно приподнимает.

Энергию молодости со сцены транслировала Гамзатти в исполнении Кошкаревой — одной из самых ярких танцовщиц текущего фестиваля. Юная солистка Большого театра подкупает бисерной техникой стоп, музыкальностью и обезоруживающей улыбкой, хотя и подстирающей облик гордой дочери раджи. Возможно, поэтому после сорванной свадьбы во втором акте ей больше сочувствуешь (это еще одна чуждая авторскому месседжу деталь). А пантомимный поединок героинь и вовсе заставляет переживать за индийскую принцессу, ведь грозная соперница годится казанской баядерке в дочери.

Фото: Анастасия Попова

Елена С.

Номер ссылки| 2024052803
Тема| Балет, Татарский театр оперы и балета им. Джалиля, Нуриевский фестиваль, Персоналии, Диана Косырева, Кубаныч Шамакеев
Автор| Оксана Романова
Заголовок| Диана Косырева и Кубаныч Шамакеев станцевали «Дон Кихот» Нуриевского фестиваля
Где опубликовано| © ИА Татар-информ
Дата публикации| 2024-05-28
Ссылка| https://www.tatar-inform.ru/news/diana-kosyreva-i-kubanyc-samakeev-stancevali-don-kixot-nurievskogo-festivalya-5948077
Аннотация| Фестиваль

XXXVII Международный фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуриева подходит к завершению. 27 мая здесь состоялся девятый, завершающий спектакль фестивальной программы – балет в трех действиях «Дон Кихот».

Главные сюжетные роли «Дон Кихота» исполнили Глеб Кораблев и Фаяз Валиахметов – артисты Татарского театра оперы и балета имени Джалиля, организующего Нуриевский фестиваль. На главные балетные партии пригласили приму Венгерской государственной оперы, в прошлом служившую в Большом театре России, Диану Косыреву, она танцевала Китри, и премьера Челябинского театра оперы и балета имени Глинки Кубаныча Шумакеева, блиставшего в этот вечер в партии цирюльника Базиля, в которого влюблена Китри. Оба артиста впервые стали участниками Нуриевского фестиваля.

«Я очень люблю Китри в “Дон Кихоте”. Это одна из любимых моих партий. Так что мне сегодня очень повезло станцевать ее здесь. Но до Нуриевского фестиваля я танцевала Китри достаточно давно – еще до ковида во время большого тура по Китаю. После у меня был перерыв на декретный отпуск, поэтому пауза с гастролями. Я восстановилась, и вот – в Казани на Нуриевском фестивале. Вчера у нас была единственная репетиция, но мне достаточно комфортно: приятная сцена, приятный зал, приятная атмосфера. И думаю, что всё должно быть хорошо. Ощущения пока очень приятные. Я бы не сказала, что в вашей постановке в моей партии есть какие-то сильные различия. Конечно, маленькие нюансы есть везде. К тому же спектакль живет на сцене, и никогда, мне кажется, не получается его повторить по шаблону», – рассказала Диана Косырева, отвечая на вопрос журналиста «Татар-информа».

Пара, впервые встретившаяся и танцевавшая вместе только на Нуриевском фестивале, блистала на казанской сцене. Изящная, невероятно энергичная, шустрая Диана Косырева эстетически гармонично сочеталась с улыбчиво-белозубым грациозным Кубанычем Шумакеевым, который виртуозно и легко выполнял как единичные зрелищные прыжки и поддержки, так и серии этих движений. Правда, судя по реакции в зале, кто-то из искушенных казанских зрителей, заметил в первом акте отличия от привычной им хореографии Китри и поначалу был этим очень возмущен – «недотягивает». Однако во втором и особенно в третьем акте, где насыщенность сложными элементами партии Китри больше, исполнение приглашенной балерины исправило первое критично-скептическое впечатление знатоков.

Из приглашенных артистов «Дон Кихот» Нуриевского также танцевали двое танцовщиков Московского академического Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко – Герман Борсай в партии тореадора Эспада и Полина Заярная в партии уличной танцовщицы. Пара смотрелась исключительно слаженно. Из труппы Кремлевского балета в Казань исполнить в балете партию Повелительницы дриад приехала Полина Дияншина. Со звездами сцену разделили учащиеся Казанского хореографического училища.

Балет «Дон Кихот» – знаковый спектакль для Рудольфа Нуриева, чье имя носит фестиваль классического балета в Казани. Именно в этом балете в партии цирюльника Базиля в 1960-году Нуриева увидела Жанин Рэнге – представитель французского агентства литературы и искусства, которая приехала в Россию организовывать майские гастроли 1961 года Театра оперы и балета имени Кирова в Париже. Рудольфу Нуриеву тогда был 21 год. Француженка была уверена, что этого танцовщика непременно нужно показать Парижу, и для этого настояла на личном обращении к министру культуры СССР Екатерине Фурцевой. Так Рудольф Нуриев был включен в программу парижских гастролей.

Позже, в 1966 году, сам Нуриев ставит «Дон Кихота» в Вене. Потом в Мельбурне, Цюрихе и в Осло. В 1971 году в Марселе, на родине Мариуса Петипа, орусевшего француза и первого балетмейстера, создавшего этот балет в эмиграции в России. Сам Нуриев считал «Дон Кихот» одним из главных балетов своей жизни.

В Театре оперы и балета имени Джалиля «Дон Кихот» идет в постановке 2015 года художественного руководителя балета Владимира Яковлева.

XXXVII Нуриевский фестиваль, напомним, продолжат сегодня и завтра, 28 и 29 мая, два гала-концерта «Вне времени. Хореографические шедевры Леонида Якобсона». Их представят артисты Театра балета Якобсона.

Фоторепортаж: Владимир Васильев

======================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Номер ссылки| 2024052804
Тема| Балет, Новосибирский театр оперы и балета, Персоналии, ОЛЬГА ГРИШЕНКОВА
Автор| Источник: Беседовала Елена СТЕПАНОВА
Заголовок| Прима-балерина: С трепетом возвращаюсь на Родину в «Баядерке»
Где опубликовано| © SAKHALIFE.RU
Дата публикации| 2024-05-28
Ссылка| https://sakhalife.ru/prima-balerina-s-trepetom-vozvrashhayus-na-rodinu-v-bayaderke/
Аннотация| ИНТЕРВЬЮ

ВПЕРВЫЕ В ЯКУТСКЕ ОЛЬГА ГРИШЕНКОВА: С ТРЕПЕТОМ ВОЗВРАЩАЮСЬ НА РОДИНУ В «БАЯДЕРКЕ»

Она невероятная — очень яркая, способная удивлять. Лучшая Баядерка — это Баядерка в её исполнении, и это доказано театральной премией «Парадиз» в номинации «Лучшая женская роль в музыкальном театре».

И лично мне очень импонирует тот факт, что одна из самых красивых балерин Новосибирского театра, заслуженная артистка России — наша землячка, родом из Якутска.

Она, получившая серьёзную закалку в стенах Якутского хореографического училища, может без устали танцевать два спектакля подряд.

Впервые прима Новосибирского театра Ольга ГРИШЕНКОВА покажет своё прочтение Никии в «Баядерке» и Эгины в балете «Спартак» вместе с ведущими солистами Большого театра в рамках фестиваля балета «Стерх».

Я побеседовала с титулованной артисткой, чтобы узнать, за что она любит балет «Баядерка», зачем парится в бане и что она думает о своих якутских педагогах.
И вот что я выяснила.

НЕНАВИДЕЛА СВОИХ ПЕДАГОГОВ

— Ольга, вы родились в Якутске и здесь начинали учиться балету. Как же вышло, что вы теперь в Новосибирске? Каких педагогов вы здесь оставили и хотели бы вы, чтобы они, наконец, увидели вас на якутской сцене?

— Вы очень правильный задали вопрос. Я, действительно, начинала учиться в Якутском хореографическом училище, куда, кстати, попала совершенно случайно.

Мне было десять лет, я училась в обычной средней школе №2 Якутска, и в сентябре к нам пришли педагоги из хореографического училища. Меня отобрали, хотя у меня не было абсолютно никаких данных к балету. Я даже не знала, что есть такая профессия и, кажется, никогда балета не видела. И когда я сказала об этом маме, она вначале подумала, что, наверное, это какой-то танцевальный кружок. А оказалось вот так серьёзно. На всю жизнь.

Моим педагогом была Галина Васильевна АФАНАСЕВИЧ, её муж Сергей Викторович тоже немало в меня вложился. Мне она говорила, что меня взяли только из-за моих внешних данных, других не было. Я же не могла ни на шпагат сесть, ничего другого, и все те высоты, которых я достигла, приобретались тяжёлым трудом и слезами.
Я приходила домой — у меня всё болело, я плакала. Мама жалела: «Давай бросим!». Но, видимо, у меня уже тогда стал проявляться характер, и я шла напролом через боль, слёзы и плохое настроение.
Мой педагог была очень суровой и жёсткой. Мы её просто ненавидели! Если она приходила в зал, и видела, что мы не мокрые, не красные, неразогретые, заставляла полчаса бегать по кругу.

А вот сейчас, когда я прилетаю в Якутск, стараюсь встречаться со своими педагогами, я их очень ценю. В Якутске я проучилась четыре года, и в четырнадцать лет показалась и была принята в Новосибирское хореографическое училище, благодаря Галине Васильевне.

Я уже написала ей и Сергею Викторовичу, что прилетаю в Якутск танцевать «Баядерку». И билеты им приобрела на спектакль! Надеюсь, смогут прийти. Очень хотелось бы с ними увидеться.

КОРНИ — В СРЕДНЕЙ КОЛЫМЕ

— Ольга, а расскажите, кто ваши родители, откуда родом.

— К балету, как вы уже поняли, они точно отношения не имели. Папа — дальнобойщик, мама — экономист. Папа ездил по очень сложной и опасной трассе Якутск-Колыма. А мама всегда работала с цифрами, то есть в нашей семье балет вообще никак не фигурировал.

Мои бабушка с дедушкой познакомились в Среднеколымске, куда бабушка приехала работать фельдшером. Сама она родом из Котласа Архангельской области, а дедушка — местный, среднеколымский, и вся его родня оттуда, а если проследить, куда ведёт родовое древо, то родоначальником окажется купец Александр Третьяков.

Мой папа Алексей Третьяков встретил мою маму, когда уходил в армию. «Вот вернусь, — говорит, — и женюсь на тебе». А мама его дождалась.

ПИСАЛА БАБУШКЕ ПРО «БАЯДЕРКУ»

— Моё детство очень тесно связано с бабушкой: мама училась, работала, а я росла у бабули. И когда ходила в училище, она каждый раз провожала меня до остановки. И я хорошо помню суровые якутские зимы, туман и ничего не видно…

Моя бабушка Людмила Дмитриевна Третьякова всю жизнь проработала в роддоме акушеркой. Она и меня принимала, и моих сестёр. Она следила за моими успехами, до последнего собирала статьи про меня, все вырезки из газет хранила. Как и письма, которые мы писали друг другу, когда я уехала учиться в Новосибирск. Интернета тогда ещё не было, и мы писали их от руки и отправляли почтой.

В одном из писем я писала бабушке, что станцевала в «Баядерке», рассказывала, как это было. И когда мне присвоили звание заслуженной артистки, я даже не знала об этом. Мне позвонила бабушка. Из-за разницы во времени она всегда звонила очень рано. Я ещё спала, а она уже знала и звонила мне с поздравлениями. И если бы она была жива, ей было бы очень приятно сходить на спектакль, в котором я танцую на якутской сцене в качестве ведущей солистки.

НОЧЕВАЛИ, ГДЕ БРОДЯТ МЕДВЕДИ

— Как давно вы не были на родине?

— Нет, я в Якутске бываю относительно часто, свозила сюда и мужа, и дочку.

— И как Якутия мужу?

— Он в восторге. В первый раз я привезла его, когда была беременна. Родственники нам купили путёвку на Ленские столбы, и я с огромным животом поднималась по этим ступенькам. Мне не было тяжело, но все смотрели на меня с удивлением. Немножко пожары подпортили впечатление. Всё было в дыму и мало что было видно.

А когда дочка была маленькая, мы всей семьёй ездили на Булус, в лесу разбили палатку и ночевали возле таблички «Осторожно: медведи!». Мужчины рыбачили, ездили на какие-то супер рыбные места — так что он был в полном восторге. В Новосибирске же ничего такого нет. Огромное удовольствие он получил от нашей реки Лены, Ленских столбов, от природы, от города. И погода чудесная. Я давно говорю, что в Якутске пора открывать курортную зону.

МАКСИМ БЫЛ ВЕДУЩИМ, А Я КОРИФЕЙКОЙ

— Ваш муж Максим Гришенков тоже принадлежит балету, и когда вы с ним встретились, он уже был ведущим…

— А я тогда ещё была в положении корифейки, и почему-то его боялась. Он мне казался грозным. И я даже не знаю, как у нас всё произошло. Ещё вчера я его боюсь и говорю ему «здравствуйте», а уже сегодня у нас — чувства, и всё очень серьёзно. И наши отношения мне очень помогли в профессиональном плане. Мы вместе с ним переехали в Екатеринбург. И вот там наступает понимание, что нужно заявить о себе. Я начала тянуться до его уровня, и он очень помог мне развиться в актёрском плане. Для артиста очень важно быть не только хорошим танцовщиком, но и отличным актёром — чтобы донести до зрителя все чувства, все переживания своего персонажа. Безусловно, это приходит с опытом, но он помог мне ускорить этот процесс. Максим Гришенков — прекрасный педагог, но подопечные тоже почему-то его опасаются. Может, потому, что требовательный. А он профессионал очень высокого уровня, и по-другому не может.

С ДЕТСТВА НЕ ТАНЦЕВАЛА НА ЯКУТСКОЙ СЦЕНЕ)

— Когда вы учились в Якутске, доводилось ли вам выходить на сцену, кроме амурчиков в «Дон Кихоте»?

— Как раз в памяти те амурчики и отложились) Я помню, сидела за кулисами в ожидании своего выхода, и смотрела оттуда на этот спектакль. И эта музыка, и само действие меня так впечатлили, что тогда я подумала: «Вот было бы здорово здесь танцевать!» И несколько лет назад мне дали партию Китри, и в одном из интервью я вспоминала, что мечтала об этом ещё в Якутске.

А ещё в Якутске я танцевала в «Баядерке» «Ману» — шуточный танец с кувшином!

И для меня очень символично и трепетно через столько лет снова оказаться на этой сцене. Я на самом деле очень жду, предвкушаю и волнуюсь. Очень хочу, чтобы всё произошло поскорее.
Хотя…

Торопить время нельзя, оно и так быстро бежит.

НА СЦЕНЕ Я НЕ ОЛЬГА ГРИШЕНКОВА. НА СЦЕНЕ Я — ПЕРСОНАЖ

— Вы получили премию за «Баядерку» а номинации «Лучшая женская роль в музыкальном театре». Расскажите об этом, пожалуйста.

— Да, это было года два или три назад. Меня на самом деле очень привлекают балеты, где есть драматические партии. Мне интересно танцевать, когда у персонажа есть свой характер, и он развивается в процессе спектакля, и что есть переживания. А здесь Никия — это любовь, предательство, смерть. Есть, куда вложить душу и пережить эту роль так, что я в этот момент не Ольга Гришенкова, а Никия.

Каждый раз, выходя на сцену, мне очень важно показать свой персонаж, и мне кажется, я даже забываю, что у меня что-то болит или что-то произошло. Я ступила на сцену, и я — другой человек, я — персонаж. Это всегда очень здорово. И я могу сказать, что «Баядерка» — один из моих любимых балетов.

СКОРЕЕ, УПАДЁТ САМ, ЧЕМ УРОНИТ БАЛЕРИНУ

— А кто ваш партнёр по «Баядерке»?

— Это ведущий солист театра Роман Полковников, с ним у меня сложился крепкий доверительный дуэт. Мы уже начали готовиться к этому спектаклю и на днях станцевали «Баядерку» на сцене НОВАТа.

Роман внёс свой вклад в моё развитие дуэтной танцовщицы. Он очень помогал, когда я волновалась, боялась делать поддержки, помог преодолеть страх. И сейчас, когда у меня бывают такие моменты, говорит: «Да, Оля! Да я тебя точно не уроню! Ну вот точно». Он такой. Роман, скорее, упадёт сам, чем уронит балерину — так должен вести себя каждый партнёр.

— Он впервые будет в Якутске?

— Нет, десять лет назад он привозил на «Стерх» балет Эдварда Льянга «Шёпот в темноте». И сейчас будет очень рад снова оказаться в Якутске и станцевать в вашей постановке, потому что у нас в театре сейчас идёт немного другая версия «Баядерки» — современная постановка испанского хореографа Начо Дуато. И мы с ним каждый раз ностальгировали по прежней «Баядерке».

— В чем разница?

— Раскрывать не буду, пусть зрители сами посмотрят. Скажу только, что у нас на сцене разворачивается гнев богов, а у вас более трагичный финал.

ПОДРЯД ДВА «КОРСАРА» И ПАРНАЯ В БАНЕ

— Если честно, не люблю отдыхать, не люблю выходной, когда такой бешеный ритм работы и спектакли идут за спектаклем, иногда в неделю по два. У меня было, что я танцевала подряд два «Корсара» — у нас была премьера — а наутро полетела в Питер, и там у меня была «Жизель», и вернувшись обратно, продолжила дальше танцевать спектакли. Я могу ныть, что устала, но это всё, как говорит моя сестра: «Ой, не ной, ты же это всё любишь!» Так и есть.

Я получаю огромное удовольствие от того, что меня ставят, когда есть работа и этот ритм для меня самый лучший.

Вот сейчас было небольшое затишье в театре, и меня не было на сцене две недели, а вчера у меня была «Баядерка» и я поняла, что волнуюсь от того, что отвыкла. Как будто бы мне было даже тяжелее. А когда ты работаешь в постоянном ритме каждый день, у тебя как будто нарабатывается выносливость. После спектакля ты как будто уставшая, но у тебя такое огромное удовлетворение, такой подъём, что частенько долго невозможно уснуть. Адреналин и эмоции не отпускают.

Чтобы восстановиться, хожу на массаж и хотя бы раз в две недели — в баню. Вот открыла для себя этот вид отдыха, который, на самом деле, из моего детства. В парной да с веником. У нас в Якутске была дача на Сергеляхе, которую построил дедушка своими руками. И мы с сёстрами очень любили ходить в баню: самим её растопить и потом париться. Бабушка переживала, что мы после бани замёрзнем и давала нам с собой какую-то кучу одежды, тёплые носки, жилетки из шкур…
Так что баня — это сразу ассоциация с детством, дедушкой и бабушкой, которая была душой всей нашей семьи. Место силы.

ГОТОВА ТАНЦЕВАТЬ СРЕДИ ЛУЖ

— Вы танцевали в самых интересных театрах России и за границей, а какая сцена была самой неожиданной и оставила сильные впечатления?

— На ум сразу пришли наши гастроли на фестиваль в Будапеште, куда мы возили балет «Жизель». Спектакль, бесспорно, занимает первое место в моих любимых. И у нас было запланировано выступление на небольшом острове. Это сцена под открытым небом, позади — лес, и это всё. Спектакль начинался поздно. Был чудесный закат солнца, шёл первый акт. Жизель, встреча с Альбертом и эти все страсти, и солнце уже садилось. И вдруг начался безумный ливень. Я готова была танцевать среди луж, но оркестр тоже был под открытым небом, а у них инструменты. Пришлось спектакль пришлось перенести на следующий день в закрытое помещение. Но сама атмосфера под открытым небом в закате солнца и ещё такой мистический спектакль, как «Жизель» — это было невероятно.
И вот буквально в прошлом году с Романом Полковниковым мы ездили в Севастополь на двухсотлетие города-героя. И там у нас тоже были Гала концерты под открытым небом в Херсонесе Таврическом. Первый спектакль прошёл удачно, а на второй день случился природный катаклизм. Такого ливня, нам говорили, давно уже не было. Размывало все насыпи, был сильный ветер, город начал тонуть и второй спектакль тоже пришлось отменить. Так что в этом году я решила: а поеду-ка я лучше на Север)

ОСТАВИТЬ НА ЯКУТСКОЙ СЦЕНЕ ЧАСТИЧКУ СЕБЯ

— Ольга, а что вы сказали бы якутскому зрителю?

— Очень жду всех жителей города Якутска, гостей, всех, кто меня знает и кто не знает, на фестивале «Стерх». Думаю, что это будет очень интересно. И я очень этого жду, предвкушаю и надеюсь оставить на якутской сцене частичку себя, своей души, своих прекрасных воспоминаний. Надеюсь, что всем понравится и все получат удовольствие. Для меня это очень волнительно и трепетно, и не терпится всё это начать. Приходите обязательно! Ваша Ольга Гришенкова.

Фото: из архива Ольги ГРИШЕНКОВОЙ
=======================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Номер ссылки| 2024052805
Тема| Балет, МТ, Гастроли в Москве, Персоналии, Кимин Ким, Рената Шакирова, Надежда Батоев, Филипп Степин, Мария Буланова, иктория Терешкина
Автор| Анна Галайда
Заголовок| Каким получился Мариинский "Дон Кихот" на сцене Большого театра
Где опубликовано| © Российская газета
Дата публикации| 2024-05-28
Ссылка| https://rg.ru/2024/05/28/reg-cfo/kakim-poluchilsia-mariinskij-don-kihot-na-scene-bolshogo.html
Аннотация| Гастроли

Балет Мариинского театра выступил на Исторической сцене Большого театра впервые после 10-летнего перерыва. Четыре показа "Дон Кихота" стали ответом на визит балетной труппы Большого театра в Петербург со "Спартаком" и "Драгоценностями".

Дамир Юсупов/ Большой театр

История обменных гастролей двух ведущих российских театров насчитывает много десятилетий. Самые масштабные проходили в 1976 году, в честь 200-летия Большого театра, и в 1998-м. Тогда их программы тщательно формировались и долго шлифовались, чтобы представить достижения обеих трупп во всей красе.

Нынешние поездки оказались внеплановыми, возникшими под занавес напряженного сезона. В Москву "Дон Кихот" прибыл, пережив несколько лет назад глобальное обновление: не только ужавшись на один акт за счет ликвидации антракта, но и расставшись с оригинальным оформлением Александра Головина и Константина Коровина, вконец износившимся с 1902 года.

Тот классический "Дон Кихот" Александра Горского - в такой же мере балет художников, как и хореографа-новатора. В историю он вошел во многом благодаря тому, что с ним в театр пришла настоящая большая живопись. Поэтому полностью переодеть спектакль ни у кого рука не поднялась - его воссоздали по сохранившимся эскизам.

Однако за минувший век изменились не только представления о прекрасном, но и исчезли многие технологии, краски, ткани, использовавшиеся в старом театре. Хореография и ее драматургия тоже заметно изменились. Более того, "Дон Кихот" превратился в праздничный дивертисмент, объединенный фигурами Дон Кихота и Санчо Пансы, выезжающими, как Deus ex machina, на лошади и ослике в центр сцены в ключевые моменты.

В современных взаимоотношениях с классическим балетом исполнение преобладает над формой спектакля. И "Дон Кихот", как любой классический балет, работает как рентген балетной труппы. Мариинский театр, сэкономив на лошади и ослике, привез в Москву на четыре спектакля два, а на некоторые партии все четыре состава солистов. У кордебалета замены не было, и "звезда номер один", как называют его на всех языках мира, на этот раз выглядел слегка утомленным. Барселонскую площадь не слишком интересовали проделки Китри и Базиля, ее взбадривала только огненная и прыгучая двойка подруг - Анастасия Никитина и Мария Чернявская (в другом составе Чернявская блестяще протанцевала и вставную вариацию в гран па), а "Сон Дон Кихота" вместо райских кущ мог показаться вымуштрованным плацем, на котором, впрочем, резвился близкий к безупречности Амур Дарьи Устюжаниной.

Петербургский спектакль сохранил гораздо больше, чем его московский собрат, оригинальных мизансцен, которые на этот раз были воспроизведены скорее корректно, чем выразительно. Но среди исполнителей "пешеходных" партий, которые особенно важны в этом балете, запомнился интеллигентный, не впадающий в комикование Дмитрий Пыхачов - дворянин Гамаш, незадачливый жених Китри.

"Дон Кихот" стал ответом на визит балетной труппы Большого театра в Петербург

В вечер открытия гастролей партии главных героев были отданы Ренате Шакировой и Кимину Киму. 29-летняя прима была обаятельна и бравировала трюками. Настолько, что наступательная мощь будто не оставила пространства для брио, которого в первую очередь ждешь от Китри. Зато ее партнер своей органичностью в роли Базиля оправдал свою славу. Его сольная пиротехника была естественной частью игры, он легко выжимал партнершу одной рукой в высоченных "флажках" и заставил замереть зал, вихрем пронеся ее в верхней поддержке через всю сцену.

Утренний спектакль достался Надежде Батоевой и Филиппу Степину. Они оказались прекрасно станцованной парой, тонко и точно передавшей все нюансы взаимоотношений между Китри и Базилем. Но в спектакле их затмила молодая и пока не статусная Мария Буланова в партии Уличной танцовщицы.

На каком-то гигантском баллоне выпрыгнув на сцену Большого, она показалась созданной для нее - соразмерной объему этого зала, его избыточной роскоши, градусу взвинченных ожиданий и публике, готовой влюбиться с первого взгляда. Ее вариация между кинжалов оказалась кинжально сверкающей - с зависающими, по высоте и мощи, скорее, мужскими со-де-басками и стремительными па-де-бурре. Вечером она составила гармоничный по масштабу дуэт с лучшим петербургским Эспадой - Александром Сергеевым.

Так же идеально вписалась в свой гастрольный спектакль прима Виктория Терешкина. Не заигрывая с публикой, не пытаясь изобразить простую дочь трактирщика, она вышла повелительницей Барселоны, Большого и Мариинского театров и классического балета. Ее "Дон Кихот" не испортили даже мелкие сбои - так на картинах великих мастеров мы порой замечаем маленькие просчеты и тихо радуемся, обнаружив и в божественном понятные и близкие нам земные слабости.

Справка "РГ"

Уже в июле Мариинский балет вновь навестит Большой театр. С 17 по 21 июля на Новой сцене он покажет "Бахчисарайский фонтан". Еще до этого в Петербург отправится балет Большого театра с "Иваном Грозным" Юрия Григоровича.

Елена С.

Француз Эван Капитен — одно из недавних ценных приобретений Мариинского театра. Осенью 2022 года он был принят в балетную труппу солистом, вскоре получив статус первого солиста. Чтобы стать настоящей звездой русского балета, 26-летнему Эвану предстоит хорошо потрудиться под руководством выдающихся репетиторов Мариинского театра, знающих, как придать нужный блеск и масштаб перспективным танцовщикам. Все задатки премьера у Эвана есть: эффектная внешность и природные данные, желание совершенствоваться и упорство характера в сочетании с природной скромностью.

Уже сегодня в классическом репертуаре Эван Капитен составляет сценическую пару приме Оксане Скорик, в дуэте с Кристиной Шапран танцует в постановке Анжелена Прельжокажа «Парк» на музыку Моцарта, а в «Кармен-сюите» в хореографии Альберто Алонсо в партии Хозе разыгрывает роковую страсть к Кармен-Анастасии Колеговой. В телепроекте «Большой балет» Эван принял участие в паре с Марией Ильюшкиной — партнершей по спектаклям «Лебединое озеро», «Жизель», «Баядерка».

Веря, что звезда Эвана Капитена вскоре разгорится еще ярче, мы поспешили встретиться с танцовщиком, чтобы узнать, какие дороги привели его из французской Тулузы в российский Санкт-Петербург.

Эван, расскажите, почему из знаменитой и престижной Школы балета при парижской Гранд-опера вы перешли на учебу в Белорусский хореографический колледж в Минске?

Дело в том, что в конце каждого учебного года все курсы и классы парижской Школы балета сдают экзамен для перехода на следующий год. Место того, кто не сдал переходный экзамен, занимают новые студенты. Однажды среди не сдавших балетный класс на отлично оказался и я сам. До сих пор не знаю, как это случилось и почему: нам никто не объяснял оценки — просто я увидел свое имя в числе тех, кто не сдал экзамен. Сейчас уже думаю, что это было стечение обстоятельств: за тот год я резко прибавил в росте, стал очень высоким и худым подростком, который еще не научился управлять своим новым телом. В балетном классе это было особенно заметно и сыграло не в мою пользу. В 16 лет я был отчислен. Но так как к тому времени я уже три года профессионально занимался балетом, имел желание и возможность продолжать учебу, то решил: если не в Школе балета при Гранд-опера, так в другой.

Моими кумирами всегда были русские танцовщики: Михаил Барышников, Леонид Сарафанов. Поступить в русскую школу балета на тот момент было непросто и дорого, а я как раз познакомился с французом, который учился балету в Минске. Он показал мое видео в колледже, и я был зачислен. Приехав в Беларусь в возрасте 16 лет, я совсем ничего не знал об этой стране. Не знал языка. Решил, что буду учить русский по приезде. Но в общежитии со мной жили такие же иностранцы (японцы в основном), которые почти не знали языка. Признаться, поначалу я понимал только французские названия балетных па на уроке классики.

Чем отличаются балетные школы в Париже и Минске?

Сама схема обучения построена иначе. В Париже с 8 до 12 часов у нас были общеобразовательные предметы, а днем — занятия балетом. В минском колледже все предметы перемешаны: после литературы ты идешь на урок классики, а потом возвращаешься на математику. Балетные занятия отличались еще и тем, что в Минске есть программа, которую учащиеся должны освоить за год. Во Франции такого нет. Смотрят, на что ты в принципе способен на этом этапе учебы. Кроме того, комбинациям учат другим, стиль преподавания другой…

Осталось ощущение, что во Франции более строгие педагоги! Может быть, это лично мое впечатление или только в Школе балета при Гранд-опера так. Учиться в Минске мне было комфортней. Поэтому в итоге я стал выпускником Минского хореографического колледжа. Многое ведь еще зависит от педагога, к которому ты попадешь. В Минске я попал в класс замечательного педагога Александра Ивановича Коляденко (вырастившего премьеров Мариинского театра Ивана Васильева и Игоря Колба. — Прим. автора). Он был строг к балетной дисциплине, но мягок к нам, своим ученикам. Мы всегда чувствовали его поддержку. Мне очень понравилась система обучения в Минске: один педагог набирает балетный класс и доводит его до выпуска. В Париже каждый год класс ведет новый наставник. Если бы я продолжил учиться в той школе, то на следующий год меня ожидал бы класс очень строгого педагога. Так что, возможно, все сложилось наилучшим образом тогда, когда я не сдал экзамены в Париже!

Оказавшись в другой стране, сильно ли вы тосковали по дому и родителям?

Да. Но не припомню, чтобы я, например, плакал и просил забрать обратно домой. У меня по природе такая натура, что я быстро привыкаю к трудностям, не замечаю их, а обращаю внимание на что-то хорошее, концентрируюсь на нем. Психологических кризисов, какие бывают с человеком вдали от дома, у меня не случилось. Да и когда скучать: весь день занят классами и уроками, под вечер ты уже такой уставший, что нет сил ни на что.

К тому же в Минске я был не один. Моя родная сестра Перл тоже училась в колледже, а затем работала в Большом театре Беларуси артисткой балета. Сейчас она живет в Японии, куда уехала с мужем, и пока не танцует, потому что родила ребенка и занимается его воспитанием.

Кроме вас, в семье были танцовщики? Чья была идея — отдать двоих детей учиться балетному искусству?

Не могу припомнить, чтобы кто-то в нашем роду занимался балетом. Мама до того, как у нее родилась моя старшая сестра, пела в опере. Сразу скажу, что она никогда не пробовала сделать из меня оперного певца. Отец тренировал жокеев. В детстве я немного учился у него азам верховой езды. Но стать профессиональным наездником мыслей не было.

Первой в семье начала учиться балету Перл. Наверное, просто было удобно, когда оба ребенка занимаются в одном месте, поэтому меня тоже отдали на танцы. К тому же балетные педагоги, видя меня, всякий раз говорили маме: «У него отличные данные, фигура танцовщика». Это и сыграло роль.

Помните первый увиденный вами балет?

Да, это был балет «Коппелия». Я уже тогда сам занимался балетом. Не помню уже, как назывался тот маленький французский город, куда мы поехали, чтобы посмотреть спектакль. Это даже был не театр, а лишь выступление школьной труппы.

В какой постановке вы впервые вышли на сцену как исполнитель главной партии?

«Шопениана»! Я исполнил партию Поэта. В свой первый год в Большом театре Беларуси я танцевал небольшие сольные партии в спектаклях, и лишь шесть месяцев спустя мне доверили главную роль.

После окончания колледжа вы были приняты в труппу театра солистом, минуя кордебалет. Вы сильно удивились?

Да, не скрою, — вау-эффект был! Всегда надеешься, что тебя заметят, надеешься, что стоишь чего-то. И когда твои способности отмечают профессионалы, конечно, безумно приятно. Выходит, я не разочаровал ни своих педагогов, ни самого себя. И хотя мне никто прямо не говорил: «Ты станешь солистом балета» — уверен, педагоги видят, кто из кого может получиться.

Я часто принимал участие в концертах и спектаклях еще учеником. Думаю, уже тогда во мне видели солиста, готовили к этому статусу. На третьем (последнем) курсе хореографического колледжа тогдашний главный балетмейстер Большого театра Беларуси Юрий Троян предложил мне после окончания учебы перейти в труппу сразу солистом. Редкий шанс, который я не мог упустить.

Вы танцевали на сцене Большого театра Беларуси семь сезонов, а в начале 2023 года стали солистом Мариинского театра в Санкт-Петербурге.

Это была моя давняя мечта! Я ни с кем особенно не делился ею. Разве что Николаю Максимовичу Цискаридзе, с которым встретился на конкурсе в Лозанне, признался, что мечтаю быть солистом Мариинки. Я делал все, чтобы моя мечта могла сбыться. Сколько себя помню, для меня кумирами в классическом балете были русские танцовщики и главным театром — Мариинский. Мне было важно туда попасть — мечты должны сбываться! Когда я почувствовал, что готов, то отправил видео с записями вариаций в своем исполнении, с фрагментами из спектаклей, которые танцевал в Минске. Летом 2022 года меня пригласили в Мариинский исполнить партию Солора в балете «Баядерка». Я воспринял это приглашение как просмотр, своего рода экзамен.

Вам сразу сказали: «Да, мы вас берем»?

Сказали очень поздно, дав время изрядно поволноваться. Я станцевал «Баядерку» в июле 2022 года, а сообщили о приеме в труппу театра мне только в октябре. Все это время я был в неведении.

В Мариинском театре ваша карьера сложилась стремительно: всего за полгода вы оказались в статусе первого солиста, и это при огромной конкуренции в труппе!

Думаю, довольно быстро продвинуться в статусе получилось благодаря моему прежнему опыту и тому, что я нахожусь в хорошей форме. У меня ведь в Минске был большой репертуар, я знаю многие главные мужские партии, что очень помогает — не надо учить с нуля, можно войти в спектакль после нескольких репетиций.

Из исполненных вами партий есть та, которую можно назвать сбывшейся мечтой танцовщика балета?

Конечно, «Баядерка» — мой любимый классический спектакль. Я мечтал исполнить партию Солора, и после того, как именно ее мне выпало танцевать на просмотре в Мариинский, я еще больше люблю ее. Мне также дорог мой Альберт в «Жизели». Я очень хотел танцевать в этом балете. Мечта сбылась: я исполнял партию Альберта в постановке «Жизель» Игоря Колба для Большого театра Беларуси, а сейчас танцую этот балет на сцене Мариинского театра, где сохранена историческая версия с хореографией Жана Коралли, Жюля Перро, Мариуса Петипа.

В категории мечты остается партия Базиля из балета «Дон Кихот». Вообще, в Мариинском театре много спектаклей, которые не идут в Беларуси и, соответственно, которые я раньше никогда не танцевал. Есть балеты в хореографии Юрия Григоровича, их сложно танцевать, — было бы интересно попробовать.

Какое место в вашем репертуаре сегодня занимает современный балет?

Пока что небольшое — Мариинский театр ориентируется в основном на классику. Мне крайне интересно было бы пробовать себя в современном балете. Хореография Валентина Елизарьева, которую я танцевал в Минске, очень современная. А еще недавно я начал солировать в балете «Парк» Анжелена Прельжокажа, что для меня удивительно и радостно. Я надеялся, что когда-нибудь меня поставят танцевать в нем, но не ожидал, что так быстро.

Однажды на сцене Гранд-опера я видел постановку балета «Юноша и Смерть» в хореографии Ролана Пети. С тех пор появилась мечта — исполнить главную партию в этом спектакле.

Есть партии технически сложные, а есть — актерски, драматически непростые. Что вам дается сложнее — техника или эмоции?

Зависит от того, в какой форме находишься. Когда ты на пике физической формы, то можешь больше внимания уделять драматическому наполнению роли. Есть спектакли, в которых сложная техника сочетается с сильными эмоциями — это всегда непросто. В «Кармен-сюите» Валентина Елизарьева сложны и техника, и актерская часть, потому что образ Хозе очень эмоциональный и он далек от меня самого. Плюс там много прыжков, поддержек…

Признаться, чем дольше я танцую, тем чаще меня накрывает ощущение, что я не готов к спектаклю. А ведь еще пару лет назад мне казалось, что я репетирую слишком много. Помню, мы готовили в Минске «Кармен-сюиту» в постановке Елизарьева, где я танцевал в паре с Людмилой Уланцевой. Тогда мне казалось, что мы уже готовы, делаем все, что нужно и нам пора на сцену. А через несколько лет, когда я уже много раз выходил в этом спектакле, пришло ощущение, как мало я могу, как хочется большего, как много нужно еще репетировать, и тогда, возможно, получится лучше. И это очень интересное наблюдение: чем дольше ты в профессии, чем выше твое мастерство, тем больше сомнений, тем больше желание сделать еще лучше. Понимание, что нет предела совершенству.

Драматические актеры часто говорят про шлейф, тянущийся после исполнения роли. Случалось ли вам ощущать себя принцем Альбертом или Ротбартом после окончания спектакля?

Ну нет. Всех своих героев я оставляю в театре! Думаю, тут дело в том, что драматический актер играет роли словами, а мы в балете обо всем говорим на языке тела. Мир наших героев метафоричный. Не могу же я общаться театральными жестами в жизни! Это было бы странно и даже немного смешно. В балете мы выражаем эмоции через движения, в жизни все иначе. Перепрыгнуть через проблему, сделав grand jeté, — нет, в жизни так не получится!

Балет со всеми перевоплощениями на сцене как-то изменил вашу личность?

Мою жизнь — да, изменил. А вот личность — нет. Не думаю, что актерская игра и ношение театральных масок меняют личность. Может быть, с кем-то такое случается, но за собой я подобного не наблюдал. Для меня балет — это нечто совершенно особенное. Сцена, спектакли, я сам в образах героев — это словно бы отдельная глава книги. Спектакль закончился, я снимаю маску и становлюсь собой. Не могу сказать, что по мере того, как развивалась моя карьера в балете, менялся мой характер. Я не становлюсь более смелым или открытым в общении с людьми. Разве что более опытным танцовщиком балета, уверенным в себе на сцене. Но это касается только балета и сцены — я пока не научился переносить эти умения и качества на обычную жизнь.

Выходит, только на сцене вы ощущаете себя принцем, роковым красавцем, а в жизни — обычный парень?

Да, в жизни я не чувствую себя принцем. Конечно, мне говорили комплименты по поводу внешности, но я бы не сказал, что это случалось часто. От природы я скромный человек. На сцене мне приходится играть, носить маски, не быть собой. Могу признаться, мне до сих пор немного смешно исполнять партии самоуверенных, можно даже сказать, наглых героев, которые думают, что они лучшие и самые красивые. Например, Пера Гюнта, Ивана из балета «Конек-Горбунок», который уверен, что может все. Вронский в «Анне Карениной» тоже такой: думает, что из числа тех, у кого все всегда получается. В жизни я никого играть не привык, стараюсь быть честным перед самим собой и другими, оставаясь таким, какой я есть.

Быть солистом Мариинского театра — заветная мечта любого артиста, танцующего классический балет. Для вас она сбылась. О чем мечтать дальше?

Стать премьером! А дальше… Не знаю… Думаю, когда ты премьер такого театра, как Мариинский, открывается много новых возможностей, о которых я пока не могу даже знать. Посмотрим!

Был ли момент в вашей карьере, когда вы проснулись знаменитым?

Возможно, был, но остался незамеченным. Мне часто говорят, что я очень скромный (может быть, даже слишком) для артиста. Но я и сейчас не считаю, что достиг пика карьеры, что известен настолько, что меня могут узнавать на улице. Раньше я думал, что когда все случится и, наконец, сбудется моя мечта — я стану солистом Мариинского театра, — тогда и прославлюсь. Но вот я стал первым солистом и не замечаю славы. Я все так же каждое утро иду на урок, каждый день репетиции, вечером спектакль. Может быть, с годами, когда я состарюсь и буду вспоминать это время, пойму, что был известным артистом балета. А пока не успеваю поймать это ощущение. Пока я танцую.

Хоть раз в жизни вас накрывало желание оставить балет?

Было такое. Я учился тогда в Париже. И как-то на каникулах подумал, что, пожалуй, с меня хватит: я не хотел возвращаться к учебе в следующем году. Помню, у меня даже состоялся серьезный разговор с мамой, во время которого она уговорила меня продолжить, хотя бы еще год. И потом все прошло. Мама оказалась права!

Вы родились во Франции, десять лет прожили в Беларуси, сейчас живете и работаете в России. Как бы вы ответили на вопрос, где ваш дом?

Признаюсь, у меня нет ощущения дома. Во Франции я уже не чувствую себя дома, потому что уехал оттуда, когда мне было 16 лет. В Минске я тоже не дома, хотя треть жизни провел там! У меня много воспоминаний связано с ним: в этом городе я взрослел, из мальчика превратился в молодого мужчину, состоялся как артист балета. Но, по сути, все эти десять лет я жил в балетном зале или театре, так что даже толком не увидел и не узнал страну. Для меня Беларусь — это люди, которых я встретил и которые помогли моей мечте осуществиться. И к Минску, и к Беларуси у меня всегда будет чувство теплой ностальгии.

В Санкт-Петербурге я пока еще не чувствую себя как дома, слишком недолго живу здесь. Кроме балета, у меня нет дома. Независимо от того, где географически я сейчас нахожусь, мой дом — это балет. Выходит, что так… И все же я ощущаю себя счастливым человеком, которому в жизни везет. У меня все всегда случалось именно тогда, когда должно было случиться, вовремя, когда я был готов к новому этапу жизни и к новому повороту судьбы.

Фото: Юлия Михеева
=========================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Номер ссылки| 2024052901
Тема| Балет, Татарский театр оперы и балета им. Джалиля, Нуриевский фестиваль, Персоналии, Кубаныч Шамакаев, Диана Косырева, Полина Дияншина, Полина Заярная
Автор| Анастасия Попова
Заголовок| Нуриев остался без подарка: как в Казани потух «Дон Кихот»
Балет Минкуса в театре им. Джалиля лишили испанской страсти и цирюльника-виртуоза. Часть 7-я
Где опубликовано| © «БИЗНЕС Online»
Дата публикации| 2024-05-29
Ссылка| https://www.business-gazeta.ru/article/634840
Аннотация| Фестиваль

Майскую афишу полновечерних балетов в ТАГТОиБ им. Джалиля закрыл «Дон Кихот». Спектакль в редакции Владимира Яковлева представили в рамках 37-го Нуриевского фестиваля, но приношением великому танцовщику его назвать сложно. Местные артисты традиционно стерилизовали пламенный балет Людвига Минкуса, созданный по мотивам известного романа Сервантеса, а среди приглашенных солистов не нашлось нового Нуриева. Подробности — в материале «БИЗНЕС Online».

Майскую афишу полновечерних балетов в ТАГТОиБ им. Джалиля закрыл «Дон Кихот»

Вспомнить Рудольфа

Последний спектакль Нуриевского форума предварило весомое событие: в театре им. Джалиля чуть ли не впервые за месяц вспомнили о самом Рудольфе Нуриеве (до этого он заметно фигурировал лишь на стендах фестивальной выставки в фойе). В биографии «неистового Руди» «Дон Кихот» был «восклицательным знаком» — в 21 год он блестяще танцевал его в Ленинграде, а после неоднократно ставил в Мельбурне, Осло, Цюрихе и Марселе. Об этом в начале вечера рассказывал ведущий Сергей Коробков. Казалось, при таких вводных «Дон Кихот», который идет в театре уже восемь лет, действительно станет оммажем Нуриеву. Однако достойного посвящения глашатай казанского форума так и не дождался.

И дело не только в том, что субтильный премьер Челябинского балета Кубаныч Шамакаев несопоставим с Нуриевым ни по технике, ни по харизме (накануне именно он танцевал в Казани коронную нуриевскую партию цирюльника Базиля, который благодаря обаянию и бродячему идальго женился на красавице Китри). Но и в том, что самый колоритный, сочный балет Минкуса в театре им. Джалиля лишили испанской страсти. Причем, судя по последним фестивалям, где регулярно давали «Дон Кихота», это не случайность, а закономерность. И в ответе за нее Владимир Яковлев — шеф казанской труппы и автор редакции балета.

Танцы на площади Барселоны — лишь бледная тень тех массовых празднеств, которые ставили в Императорских театрах Мариус Петипа и Александр Горский

Пресловутая страсть дается местным артистам как так же сложно, как и романтический полет (о нем речь пойдет отдельно). Именно поэтому танцы на площади Барселоны — лишь бледная тень тех массовых празднеств, которые ставили в Императорских театрах Мариус Петипа и Александр Горский. Там, где нужно выплясывать на разрыв души, казанцы скромно воспроизводят танцевальный рисунок. Потому забористые па не искрятся в лучах софитов, а размазываются как масло по бутерброду. А живая пантомима Гамаша (неудачливого жениха Китри), Лоренцо (отца героини) и самого Дон Кихота (Глеб Кораблев) на их фоне выглядят как набор формальных, трудночитаемых жестов. Счастливым исключением служит лишь характерный Фаяз Валиахметов, чей Санчо Панса забавен, понятен, предан и находчив.

Добавьте к общей картинке «выцветший» видеоряд Даниила Герасименко, изображающий испанский порт, цыганскую поляну и фантастический лес с Дульцинеей. Пастельные костюмы Виктории Хархалуп, снимающие буйство красок, за исключением выходов ведущей пары, свиты тореадора и цыган. Объемную, выбитую бежевыми бутафорскими камнями декорацию Виктора Герасименко — и результат очевиден.

Тяжеловат накануне был и оркестр в задорных, дансантных темах Минкуса
Без волшебства

Не убеждает и ирреальный мир, рождающийся в видениях измученного цыганами Дон Кихота. Статус дриад (лесных нимф) оправдывает лишь их повелительница в лице Полины Дияншиной. Солистка «Кремлевского балета» обладает точеными линиями и парит над сценой в пролетных жете. Девушки ТАГТОиБ таких качеств не демонстрируют и бестелесные тени обретают вполне ощутимую плоть (ее маркируют длинные пачки со стразами и объемными листьями). Так контраст между реальностью и мечтой был смазан.

Тяжеловат накануне был и оркестр в задорных, дансантных темах Минкуса. Это огорчает: в прошлом году под управлением того же Карена Дургаряна «Дон Кихот» искрился и сиял (речь исключительно о музыке), в этом же едва заметно поблескивал в вихревом соло цыганки и торжественном свадебном адажио. Не добавлял шика звучанию и нестройный ансамбль меди, сопровождавший выход тореадора в первом акте. И здесь, очевидно, нужна рука музыкального руководителя постановки Рената Салаватова, при котором оркестр обычно играет чисто.

Щепотку страсти в спектакль все же привнесла Полина Заярная в образе Уличной танцовщицы. Фактурная солистка МАМТа грезит об Эспаде сначала в боевых «шпагатах», а на свадебном торжестве — в огненном фламенко. Однако ее кавалер и коллега по цеху Герман Борсай, мелькнувший в паре техничных соло, слишком рафинирован для торреро, поэтому пара при всем мастерстве ощущается энергетически неравнозначной.

Нуриева в Казани так и не увидели

Без нового Нуриева

То же можно сказать и о ведущей паре балета, которую вместе с Шамакаевым составила прима Венгерского балета Диана Косырева. В гастрольном тандеме явно просматривалась баланчинская концепция Lady first, как технически, так и актерски. Экс-солистка Большого театра в партии Китри грациозна, энергична и пластична. Она источает скорее французский шарм, чем испанский жар, но в казанском спектакле это не так заметно. В вариациях Косырева беспечно улыбается, кокетливо играет веером и накручивает пируэты, в адажио неплохо держит баланс. Единственная танцевальная неудача ждала ее в лесной сцене, где танцовщица скомкала виртуозную серию ронд-де-жамб ан лер. А бытовая — в свадебном па-де-де, где черный лиф и белая пачка режут силуэт солистки пополам.

Шамакаеву на ее фоне досталась роль сопровождающего кавалера. Это противоречит сюжетной и пластической задумке: Базиль в балете смел и неукротим, завоевывая Китри техничными прыжками и вращениями. Именно таким его творил «неистовый Руди» в Кировском театре в 1950-е. Премьер из Челябинска, напротив, не уверен в себе: временами соскальзывал с полупальцев и заваливался на бок в пируэтах, а в первом акте чуть не уронил даму с эффектной поддержки, удерживая одной рукой. Не хватает Шамакаеву и актерской харизмы: за 2,5 часа балета на его лице присутствует лишь два выражения — дежурная улыбка и дежурный пыл, которым он стремится впечатлить партнершу. Судя по громким свадебным хлопушкам в финале у героя получилось, однако нового Нуриева в Казани так и не увидели.

Елена С.

Номер ссылки| 2024052902
Тема| Балет, Татарский театр оперы и балета им. Джалиля, Нуриевский фестиваль, Персоналии, Михаил Тимаев
Автор| Людмила Губаева
Заголовок| Михаил Тимаев: «Наша профессия говорит языком тела, жестов, мимики»
Как живет, работает и о чем мечтает премьер татарского театра оперы и балета
Где опубликовано| © Реальное время
Дата публикации| 2024-05-29
Ссылка| https://m.realnoevremya.ru/articles/309496-mihail-timaev-nasha-professiya-govorit-yazykom-tela-zhestov-mimiki
Аннотация| ИНТЕРВЬЮ

Фото: Дмитрий Прозоров

Михаил Тимаев, премьер балетной труппы ТАГТОиБ им. М. Джалиля, известен казанской публике уже 20 лет — с тех самых пор, как был принят на работу в театр, еще учась в Казанском хореографическом училище. На Нуриевском фестивале он впервые выступил в 11-летнем возрасте! Есть имя заслуженного артиста Татарстана и в нынешней афише Нуриевского: так, своего грека Зорбу в казанской труппе Лорка Мясин увидел именно в Тимаеве, а кроме того, наш герой исполнил партию духа хана Батыя в «Золотой Орде». Сделав Михаила героем сегодняшнего портрета, «Реальное время» и отдает дань его мастерству, и продолжает тему одного из самых авторитетных и долгоживущих балетных форумов в России (который сегодня завершается). А еще мы раскрываем изнанку этого тяжелого, титанически сложного, но такого красивого и нужного труда.

«ПО БОЛЬШОМУ СЧЕТУ, НА ВСЕ ЭТО МЕНЯ СПОДВИГЛА МАМА»

Михаил Тимаев родился в обычной казанской семье, в которой до него никто не был связан с балетом. Родители еще с раннего детства заметили у мальчика способности и отдали его в танцевальный кружок. Педагоги танцевальной студии посоветовали отдать его в хореографическое училище. В те годы туда принимали детей с 10 лет (сейчас — с 11), обучение длится 8 лет. Здесь ученики продолжают осваивать общеобразовательную школьную программу, но к ней добавляется серьезная хореографическая подготовка по разным направлениям: классический танец, народный, дуэтный, исторический, актерское мастерство и ряд других, специальных дисциплин.

Легко не было. Михаил вспоминает:

— Особенно непростыми получились для меня первые полтора-два года в училище. И с физической точки зрения, и с моральной. Ты приходишь и думаешь, что уже знаешь танец, но попадаешь в совершенно другой мир — мир классического балета. Тебя заново начинают учить, прививать любовь к искусству. Это, конечно, испытание для десятилетнего ребенка. Мне, с одной стороны, было интересно, я ничему особо не противился. Но, по большому счету, на все это меня сподвигла мама, которая сказала: «Давай попробуем». Видимо, ей казалось, что что-то из этого получится.

Как показало время, мама оказалась права. Хотя, конечно, десятилетний Миша и подумать не мог, что выбирает профессию. Да и потом, в подростковом возрасте, как сейчас признается, воспринимал свое обучение не так серьезно. Даже думал, что пару лет позанимается танцем, а потом уйдет в физико-математический лицей — ему нравилась математика. Несерьезное отношение к танцевальному обучению на первых порах отражалось на оценках. Ситуацию спасли педагоги.

— Мне очень повезло, что я попал в класс Ирины Шарифовны Хакимовой и Виталия Николаевича Бортякова. Они как будто стали мне вторыми родителями. Это великие мастера, которые действительно любят свою работу, очень преданы своей профессии. И эту любовь и преданность передают своим ученикам. Для них важны все составляющие спектакля: не только физические данные артистов (значение которых превалирует во многих современных театрах), но и музыкальное содержание, и выразительность, и актерское мастерство. Они нам это все прививали, обучали внутренней дисциплине. И главное — дали нам любовь к танцу. Потому что, если ты не полюбишь свою профессию — не сможешь в нее «втянуться», — рассуждает Михаил.

ДЕБЮТ НА ТЕАТРАЛЬНОЙ СЦЕНЕ: ВОСЕМЬ ПРЫЖКОВ И СИДЕНИЕ ПОД ЕЛКОЙ

Первым увиденным в театре балетом для Михаила стал «Шурале». Это было в середине девяностых. Наш герой показывает: сидели на самом верху, на третьем ярусе, рядом с осветительными фонарями.

— Сильнее всего запомнился танец Шайтана и Огненной ведьмы, — вспоминает наш герой. — В те годы была немного другая редакция спектакля, в нем были дополнительные характерные танцы. Мне всё очень понравилось. И, конечно, сам по себе театр меня тоже поразил красотой.

Первое свое выступление в театре Михаил Тимаев помнит и по сей день. В балете «Щелкунчик» были задействованы дети, которых набирали из хореографического училища. Нашему герою тогда было 11 лет. Он рассказывает:

— У нас там была партия кукол. Ты в первом отделении сидел под елкой в зафиксированной позе, а минут через 15 должен был встать и сделать восемь прыжков. Четыре вперед и четыре в сторону. И это была такая роль! Все ребята очень хотели ее станцевать. А те, кто был постарше, исполняли партии детей на елке. Мы даже на следующий год начали эту партию учить, но спектакль поменяли, дети больше в нем не участвовали — их только недавно вернули в «Щелкунчик».

Многие артисты балета мечтают выступить на Нуриевском фестивале. Михаил Тимаев впервые сделал это в 11-летнем возрасте, вдвоем с десятилетней девочкой, в танце «Куклы» на музыку русского композитора Анатолия Лядова. Этот номер поставили в программу гала-концерта Нуриевского.

— Это было грандиозное событие. И еще я помню, как важно было для меня то, что на этот гала-концерт смогли попасть мои родители, — рассказывает наш герой.

ВЫХОД В СОЛИСТЫ И «КРЕЩЕНИЕ КРОВЬЮ»

В 2005 году, на последнем курсе, семнадцатилетнего танцовщика и еще нескольких его однокашников пригласили работать в штат, в балетную труппу. Сначала — в кордебалет. Летом 2005 года труппа работала на сцене филармонии и готовилась к открытию театра после масштабной реконструкции. Дебютом Михаила Тимаева в качестве штатного артиста балета стало участие в хореографической сцене «Вальпургиева ночь», которую ставили для первого концерта в обновленном театре. К слову, на этом концерте была даже организована прямая трансляция телеканала «Культура», а в зале присутствовал не только весь республиканский истеблишмент, но и президент России Владимир Путин.

Перейти из кордебалета в ранг солистов в балете непросто. Танцовщиков несколько десятков, все крепкие профессионалы, и выделиться среди них — задача «со звездочкой». Но у Михаила получилось. На первом году работы ему доверили партию Морского царя в «Пер Гюнте». Следующий год стал значимым в становлении карьеры Михаила Тимаева: он станцевал еще несколько сольных партий. Стало понятно: из юноши вырастает новый премьер. В конце второго сезона работы в театре он вместе со своей одноклассницей Викторией Капитоновой уже танцевал Зигфрида в «Лебедином озере» — главную мужскую партию в одном из центральных русских балетов! Не обошлось без происшествий:

— В финале спектакля я поднимаю партнершу, несу ее, а потом аккуратно отвожу в сторону на вытянутых руках и ставлю на пол. В этот момент у нее из пачки вылетает металлический обруч, и его острым краем я, перенося партнершу, провожу себе по шее. Она встает, делает поворот, смотрит на меня, и у нее вдруг округляются глаза. Я не понимаю, что происходит, мы дорабатываем сцену. И только выйдя за кулисы, я понимаю, что у меня по шее течет кровь, — смеется Михаил.

Кстати, сейчас наш герой констатирует: «Лебединое озеро» в его карьере стало самым исполняемым балетом, и именно Зигфрида он, по личной статистике, танцевал больше всего.

«ЛЮБЛЮ ДРАМАТИЧЕСКИЕ РОЛИ И ХАРАКТЕРНЫЕ ПАРТИИ»

После этого «крещения кровью» в репертуаре нашего героя стали одна за другой появляться другие ведущие партии. В 22-летнем возрасте Михаил уже танцевал партию Спартака в одноименном балете — причем надо понимать, что для этого требуется невероятная физическая сила и подготовка. Продолжал он в это время работать и в кордебалете, поскольку премьером еще не числился. Так и танцевал: сегодня — главную партию, завтра — в кордебалете. Михаил считает это нормальной ситуацией в своей профессии:

— Это сейчас человека сразу солистом приглашают, и он, кроме сольных ролей, больше ничего и не танцует. А двадцать лет назад сначала брали только в кордебалет. И это прекрасная школа, особенно для того, кто только что окончил училище и солистом пока не готов быть.

К сегодняшнему дню наш герой перетанцевал уже весь мужской репертуар родного ТАГТОиБ. При этом не может выделить какую-то одну роль, которую уверенно может назвать своей любимой. Размышляет:

— Больше всего люблю драматические роли и характерные партии. Например, Альберт в «Жизели», Пер Гюнт, Спартак, Модест в «Анюте», Марцеллино в «Тщетной предосторожности». Все эти партии для меня очень интересны — и с точки зрения исполнения, и с точки зрения актерского мастерства. В таких ролях каждый раз находишь для себя что-то новое.

В 22-летнем возрасте Михаил уже танцевал партию Спартака в одноименном балете. Фото: Максим Платонов / realnoevremya.ru

Танцовщик рассказывает, что с течением времени пересматривает свой взгляд на партии, вносит в них новые грани и нюансы. Но только до определенной границы: ведь каждой роли присущи свои движения, свой характер, и диссонанс в нее вносить нельзя.

За свою внушительную карьеру — шутка ли, 20 лет в театре! — Михаил Тимаев много гастролировал и по России, и по Европе. Ценным опытом называет работу со многими прима-балеринами из других театров — хотя бы в том же самом «Лебедином озере» в начале своей карьеры работал минимум с десятью разными партнершами. При этом, как объясняет премьер, все разные. Все танцуют по-разному, у всех разная фактура и ось баланса.

— Это колоссальный опыт. Потому что в этом балете дуэт сложный, и чтобы балерина не устала, чтобы она все время была на ноге, ты должен быть очень чутким партнером. Все это надо в голове держать и во время репетиций запоминать нюансы и особенности того, как танцевать с конкретной балериной, чтобы ей было удобно. С точки зрения профессионального развития это была совершенно сумасшедшая школа! — объясняет Михаил.

«СМЫСЛ РОЛИ ЗОРБЫ — В ТОМ, ЧТОБЫ ЛЮДЕЙ ВОКРУГ ЗАРАЖАТЬ ЭНЕРГИЕЙ, ОТКРЫТОСТЬЮ, ШИРОТОЙ ДУШИ»

Наш герой признается, что работать над спектаклем «Грек Зорба» ему было очень интересно. Партия Зорбы — и драматическая, и характерная, и физически очень непростая. Наш герой рассуждает:

— Нам перед спектаклем строго запретили пересматривать его записи с другими солистами. Но я, признаюсь, нашел некоторые записи с первым исполнителем этой роли — Владимиром Викторовичем Васильевым. И мы с ним даже пообщались на эту тему — так что я к материалу подходил подготовленным. Смысл этой роли в том, чтобы людей вокруг заражать энергией, открытостью, широтой души. Каждый может воспринять эту историю по-своему, и именно поэтому нужно к этой роли готовиться, по моему мнению. Я читал много материала, в том числе и о том, как устроена была жизнь на Крите — в месте, где происходит действие балета. Представляете, уклад там был такой, что муж, умирая, оставлял распоряжение о том, кому достанется его вдова! Вещи, которые сегодня невозможно представить, происходили совсем недавно — в двух-трех поколениях от нас!

Кстати, Михаил Тимаев считает, что и зрителю, прежде чем идти на «Грека Зорбу», тоже нужно подготовиться. Во-первых, прочитать сюжет. А во-вторых, нужно понимать, что народ, который находится на сцене (то есть в нашем случае кордебалет) — это не олицетворение некоего сборища конкретных людей. В образе народа воплощается эмоция, чувства, которые испытывают герои: сила, ярость, радость... Так что не нужно сюжет воспринимать прямолинейно! Спектакль этот в первую очередь о дружбе. И его нужно воспринимать именно так.

«ЧЕЛОВЕК ХОДИТ В ТЕАТР, ЧТОБЫ УЙТИ ОТ МИРА ПОВСЕДНЕВНОСТИ»

Михаил Тимаев говорит о различии публики в разных странах: по его наблюдениям, зритель в России в среднем моложе, чем в Европе. В разных странах публика разная. Где-то более сдержанная, а где-то активная. А где-то в течение спектакля зал хранит полное молчание, зато по окончании занавес поднимается для овации по несколько раз подряд. Кстати, татарстанский зритель, по этой классификации, достаточно сдержанный. «Возможно, он уже привык к высокому уровню исполнительского мастерства и для него это вполне обыденно?" — задается вопросом наш герой.

— Все познается в сравнении. Может быть, люди не настолько ценят свой театр — считают его обыденным. Им нравится, но они зачастую не осознают, что присутствуют на спектакле, который, может быть, у артиста получился лучшим в его жизни. Но когда видишь другие театры и постановки, уровень артистов — уже можешь оценить, что оркестр нашего театра, кордебалет и солисты показывают высочайший уровень. Не только в российском, но и в европейском масштабе. Естественно, наш зритель — благодарный. Есть среди них те, кто постоянно ходит на спектакли, для них это важно. И они хотят вновь испытать эмоцию. Ведь для чего человек ходит в театр? Испытать эмоции, уйти от мира повседневности, попасть в особенную атмосферу.

Премьер ТАГТОиБ рассуждает о том, можно ли приучить людей к театру, воспитать в них восприятие искусства. Он предлагает почаще водить в театр детей, потому что любовь к нему зарождается с детства. Понемногу, через определенное время. Ну и, конечно, культура походов в театр передается через родителей — это, в большинстве случаев, семейная история.

«БАЛЕТ — ЭТО КАТОРГА В ЦВЕТАХ»

Мы видим в балете легкость, красоту, силу и грацию. Но редко задумываемся о том, сколько труда и жизненных ограничений за этим стоит. Как устроена жизнь артиста балета? Наш герой вспоминает слова Фаины Раневской: «Балет — это каторга в цветах». Он описывает: балет — постоянная работа. У каждого артиста есть ежедневный урок — это неотъемлемая часть его жизни.

— Уже тридцать лет каждое утро я час отдаю такому уроку. А дальше начинаются репетиции — это зависит от репертуара. Репетиции могут длиться и целый день, — объясняет наш герой. — Это бывает утомительно. Бывает больно. Много чего бывает, вплоть до травм — как три года назад, когда я повредил ногу, исполняя прыжок в «Жизели». Поэтому я убежден: если ты не любишь эту профессию — не сможешь оставаться в ней долго.

Артист балета должен держать режим, и в том числе тщательно выстраивать свой рацион. Михаил признается: он любит сладкое, приходится себя ограничивать. Нужно уметь себя организовать и быть в хороших отношениях со своим телом. Есть среди артистов балета и те, кто питается по нутрициологическим схемам, старается четко рассчитывать норму потребления белков, жиров и углеводов. Наш герой говорит, что сам он движется скорее по наитию. Но сетует на то, что в российских школах не уделяется должного внимания принципам правильного питания. По его мнению, приучать к этому нужно с детства, чтобы человек хорошо понимал, как работает его организм и в каких обязательных элементах и веществах нуждается.

— Но этому в школе не учат. И впоследствии много случаев, когда, например, девочке говорят, что она должна быть стройной. Мальчиков, особенно в подростковом возрасте, это касается реже, а вот девчонки в погоне за худобой изнуряют себя несбалансированными диетами, и в конечном итоге это пагубно сказывается на их здоровье. Некоторые чуть ли не совсем перестают есть. Это же ненормально! Многие взрослые люди не понимают, что у подростков скачут гормоны, в организме происходит сильная перестройка, и в этот момент нельзя грубо вмешиваться в рацион и лишать тело необходимых ему веществ. И потом тоже, чтобы как можно дольше оставаться в хорошей физической форме, ты должен хорошо понимать, что происходит в твоем теле и что ему нужно дать. Нашу огромную нагрузку нужно обязательно грамотно компенсировать. У тела есть запас прочности, но он не бесконечный.

«Я СЧИТАЮ, ЧТО КЛАССИКА — ЭТО ОСНОВА, КОТОРУЮ НУЖНО СОХРАНЯТЬ»

Рассуждая на тему того, каким должен быть современный театр и как может развиваться балет, Михаил говорит:

— Я считаю, что классика — это основа, которую нужно сохранять. Кроме того, она живет не только благодаря тому, что из года в год остается неизменной. В нее вносятся изменения, появляются новые технические и сценические возможности. В конце концов, и от артистов многое зависит: невозможно сыграть роль и станцевать ее одинаково. Хоть сто раз ты ее сыграй, все равно каждый раз будут свои нюансы! И с течением времени роли пересматриваются, идет эволюция.

А еще Михаил задается вопросом: что означает выражение «современный балет» в понимании зрителей и профессионалов? Имеется в виду современный язык танца? Или же все, что не укладывается в канву классического балета, считается современным? И можно ли назвать современным тот же балет «Грек Зорба», созданный 36 лет назад и появившийся наконец на российской театральной сцене в стенах ТАГТОиБ? Ведь для кого-то это современный спектакль. А для кого-то — характерный. И это совершенно разные вещи.

Неискушенный зритель, идя на балетный спектакль, представляет себе балерин в пачках на пуантах, крутящих обязательные фуэте. Придя на того же «Грека Зорбу», он видит совершенно другую картину. Премьер татарстанского театра говорит, что в обществе действительно сформировалось стереотипное представление об этом искусстве. Хотя в действительности балет — это намного больше и шире сегодня, в нем много разных форм для воплощения. Но зрители не всегда готовы это увидеть:

— Хотя, с другой стороны, приходя в театр, человек ожидает праздника. Тем более когда речь идет о нашем театре — очень профессиональном и очень красивом. Таких в России действительно мало. Важно при этом попасть на тот спектакль, который действительно подходит вам. То же «Лебединое озеро» — на самом-то деле балет не для простого зрителя! Есть гораздо более простые спектакли для первого восприятия. И если человек правильно попал на спектакль, он заражается этим искусством. Ему хочется прийти посмотреть другую постановку, еще и еще… И пройдя весь репертуар театра, он, возможно, захочет увидеть что-то новое. Какие-то эксперименты, по-моему, могут включаться. Может быть, неоклассика. Или характерные спектакли — такие, как наша «Золотая Орда» или тот же «Грек Зорба». Зрителю они нравятся, они действительно масштабные, эффектные.

Михаил Тимаев в сцене из «Золотой Орды». Максим Платонов / realnoevremya.ru

«О ТОМ, ЧТОБЫ РАБОТАТЬ С ВЛАДИМИРОМ ВИКТОРОВИЧЕМ, Я РАНЬШЕ И МЕЧТАТЬ НЕ МОГ»

За стенами человека Михаил — обычный, по его словам, человек. Когда выдается свободное время, танцовщик старается проводить его в общении с природой. У него неожиданное хобби: стрельба из лука, и даже спортивный разряд имеется — кандидат в мастера спорта.

А еще он вовлеченный папа — у него двое сыновей 9 и 12 лет. Младший уже успел побывать на сцене театра — участвовал в премьерном спектакле «Иакинф», играл своего же отца в детстве. Получилось эффектно: мальчик как две капли воды похож на папу, и фамильное сходство оказалось очень кстати.

— В театре оба сына бывают нередко — приходят, чтобы меня подождать, хорошо знают, как у нас тут все устроено, — рассказывает премьер. — Танцами они не занимаются. Хотя способности у обоих неплохие, я не стал настаивать: дети учатся в обычной школе. Ведь для этого нужны не только физические данные, но и сильное желание.

Прямо сейчас Михаил на три недели улетел работать в Бразилию — вместе с примой Амандой Гомес помогает Владимиру Васильеву ставить «Лебединое озеро». Казанские танцовщики выступают как ассистенты великого мастера балета в постановке Школы Большого театра в Жоинвиле (эту школу, кстати, окончила в свое время Аманда). Это первый опыт такой работы для нашего героя.

— Это очень интересно! О том, чтобы работать с Владимиром Викторовичем, я раньше и мечтать не мог. В детстве мы с замиранием сердца смотрели записи его выступлений. А когда он мне первый раз позвонил, я, услышав его голос, обмер и вытянулся по струнке. Не мог представить, что Владимир Викторович мне когда-то позвонит, да еще и выберет нас себе в ассистенты. Это большое счастье — работать с таким мастером!

«БЕЗ ТЕАТРА, БЕЗ НАШЕГО ИСКУССТВА Я СЕБЯ НЕ МЫСЛЮ»

Среднестатистическая карьера артиста балета длится около 20 лет. Кто-то танцует дольше, а кто-то уходит со сцены и раньше. Михаил считает, что если человек за собой следит, знает свое тело, дает организму отдохнуть, когда это необходимо, он дольше может оставаться форме. Пример: легендарный премьер Владимир Васильев в 52 года безупречно танцевал в балете «Жизель».

Но это исключение из правил. Что происходит с артистом, когда он завершает танцевальную карьеру? Варианты есть разные: можно уйти искать другую профессию, а можно стать хореографом, постановщиком, педагогом. Мы спрашиваем у Михаила, кем он себя видит после этого рубежа. Он отвечает, что планирует оставаться в периметре балета, помогать профессии — например, как педагог. И педагогическое образование, и опыт у него есть: премьер уже преподавал в хореографическом училище, а в театре периодически готовит молодых танцовщиков к конкурсам в качестве наставника.

— Мне кажется, что искусство останется со мной на всю жизнь — его не вычеркнешь. Когда-то в жизни наступает тот период, когда понимаешь: твои педагоги тебе передали все, что знали и могли. Со временем начинаешь чувствовать и на себе ответственность за то, чтобы сохранить наше искусство и передать его ученикам. Мне нравится педагогическая деятельность. Но помимо всего этого, может быть, будет и что-то другое. Ведь в мире много интересного происходит, возможности вокруг огромные, можно найти разные способы себя реализовать. Но повторюсь: без театра, без нашего искусства я себя не мыслю, — отвечает наш герой.

Михаил Тимаев признается: есть задумки, которые хотелось бы еще воплотить в качестве артиста. Есть роли, которые хочет станцевать. Но конкретики не раскрывает — оставляет интригу. Услышав вопрос о том, что он больше всего любит в своей профессии, что главное выделяет для себя, наш герой надолго задумывается. Потом объясняет:

— Наша профессия говорит языком тела, жестов, мимики. Самое интересное для меня — передать зрителю эмоции и характер своего героя, пропуская это все через себя. А еще важно при этом взаимодействовать с партнерами по сцене. В момент выступления, когда идет спектакль, ты можешь испытывать невероятные эмоции. Когда все артисты будто переходят в особое состояние, образуя неуловимую связь между собой. Когда это получается — вот тогда действительно рождается искусство. Зрителю, кстати, всегда становится понятно, когда это происходит, и он на это чутко отвечает. Но мы работаем не ради овации. Главное — именно тот самый момент рождения невероятного!