Балет и Опера

Елена С.

Номер ссылки| 2022011701
Тема| Балет, Башкирский театр оперы и балета, Персоналии, Леонора Куватова
Автор| Елена ФЕДОРЕНКО
Заголовок| Леонора Куватова, худрук балетной труппы Башкирского театра: «Мечты о славе отступали перед любовью к профессии. Мы стремились на сцену, грезили о ролях»
Где опубликовано| © Газета «Культура»
Дата публикации| 2022-01-17
Ссылка| https://portal-kultura.ru/articles/theater/338049-leonora-kuvatova-khudruk-baletnoy-truppy-bashkirskogo-teatra-mechty-o-slave-otstupali-pered-lyubovyu/
Аннотация| ИНТЕРВЬЮ

Народная артистка России и Башкортостана, лауреат Госпремии имени Салавата Юлаева в интервью «Культуре» рассказала о своем супруге — человеке-легенде Шамиле Терегулове, о Юрии Григоровиче, о своем первом партнере Михаиле Барышникове, о земляке Рудольфе Нурееве и о том, чем живет сегодня балет в Уфе.

Леонора Куватова родилась в Уфе. Мама — врач, папа — журналист. Как было принято в советские годы, в столицу Башкирии приехали педагоги Вагановского училища отбирать способных ребят. Так маленькая Леонора на долгих восемь лет отправилась учиться в Ленинград. В профессии балерины она приобрела лучшие черты петербургской культуры: веру в классику, ее точность и глубокие вневременные смыслы. Вернулась в Уфу, перетанцевала все главные партии в спектаклях наследия: «Лебедином озере» и «Жизели», «Спящей красавице» и «Щелкунчике»… Прима колесила по миру в составе советских бригад с концертами «Звезды России».

Более двенадцати лет Леонора Куватова возглавляет балетную труппу Башкирского театра. Много лет, вплоть до недавнего времени, являлась художественным руководителем Уфимского хореографического колледжа имени Рудольфа Нуреева.

— Не раз слышала от танцовщиков, что сцена Башкирской оперы приносит счастье. Это связано с Рудольфом Нуреевым?

— С нашим театром связано много легенд. Он строился в начале прошлого века как народный дом. Средства собирали всем миром и назвали в честь русского писателя, уроженца Уфы Сергея Аксакова. Фасад напоминал итальянскую Ла Скала, зрительный зал — Большой театр в миниатюре. Горожане до сих пор называют театр Аксаковским домом.

Уфа — город первого триумфального сольного дебюта Федора Шаляпина, когда приехавший из Казани хорист заменил заболевшего артиста в опере Монюшко «Галька». Для артистов балета наша сцена священна — здесь танцевал юный Рудик Нуреев. Многие говорят, что чувствуют его неукротимую энергию. Сам Нуреев считал, что его судьбу определил национальный балет «Журавлиная песнь» по старинным легендам, когда его, шестилетнего, привела на спектакль в Аксаковский дом мама и театр показался ему раем.

— Нуреев, как и вы, учился в Ленинградском хореографическом училище. Вы пересекались?

— Нет, я была на десять лет младше. Мы поступили, когда он уже танцевал в труппе Кировского (Мариинского) театра. Позже нам запретили даже вспоминать о Нурееве — первом советском артисте, отказавшемся вернуться в СССР.

— В училище вашим партнером был Михаил Барышников, позже он тоже станет невозвращенцем. Как сложился ваш дуэт?

— С Мишей мы были сокурсниками. Он, как ранее Рудольф Нуреев, учился в классе выдающегося педагога Александра Ивановича Пушкина. Невысокому Мише — одному из самых способных учеников — искали партнершу. Пушкин решил, что я подхожу ему по росту, весу, индивидуальности.

— Наверное, и по характеру?

— Возможно. Я была ботаником с пятеркой по классике; за скромность и миниатюрность называли меня мышонком. Когда в Ленинградском училище мы репетировали па-де-де из «Дон Кихота», мне явно не хватало бравурности, уверенности, шика, и Миша, увидев меня в коридоре, хватал за руку, затаскивал в зал, приговаривая: «Давай, давай, крути!». Заставлял добиваться стабильности в фуэте. Первым нашим спектаклем стал «Щелкунчик» — его мы с Барышниковым станцевали на сцене Мариинского, тогда Кировского, театра. Какое испытали счастье: исполнять главные партии в знаменитом школьном спектакле на великой сцене. Я и сейчас считаю, что это — огромное везение!

— Свое звездное будущее вы предчувствовали? Мечтали о нем?

— Слово «звезда» отсутствовало в нашем лексиконе. И мечты о славе отступали перед любовью к профессии. Мы стремились на сцену, грезили о ролях. Я так горела желанием станцевать «Лебединое озеро», что судьба решила подарить мне шанс. В самом начале работы в Башкирском театре балерина, исполнявшая Одетту-Одиллию, во время спектакля получила травму, и я без репетиций вышла и станцевала адажио и коду Черного лебедя. Я настолько хотела эту партию, что знала весь порядок движений.

Все понимали, что Миша Барышников — один из лучших на курсе — одержим балетом, работал он упорно, до седьмого пота. Конечно, желал стать лучшим, что было непросто в уникальном «классе усовершенствования», куда брали самых талантливых. Все ребята пришли к Пушкину сознательно, чтобы добиться в профессии максимальных успехов. Некоторые имели пусть небольшой, но опыт работы в театре; Миша приехал из Рижского хореографического училища. «Мальчики Пушкина» занимались в известном первом зале нашего училища на улице Росси, и после урока их невозможно было оттуда выгнать: они продолжали вращаться, прыгать, соревноваться.

Ксения Иосифовна, супруга Александра Ивановича, приходила на репетиции, а вечерами мы чаевничали в их скромной двухкомнатной квартире, расположенной в здании Вагановского училища. Они — представители особой породы ленинградской интеллигенции: умные, выдержанные и невероятно добрые.

— Вы продолжали общаться с Барышниковым после окончания училища?

— В 1967-м мы оказались в разных городах: Миша остался в Ленинграде, я уехала в Уфу. Думаю, если бы в то время существовал интернет, мы бы не потерялись. Когда Мишу, как и Нуреева, объявили врагом, то ни о каком общении не могло быть и речи. Сначала, при «железном занавесе», поддерживать отношения было нельзя, а потом мы потерялись, время ушло. Несколько лет назад Геннадий Альберт, сокурсник Миши, привез мне от него привет и книгу в подарок. Так тепло и приятно стало!

— Почему вы, яркая выпускница, не остались в Ленинграде?

— Предложения поступали. Настойчиво приглашал Леонид Якобсон: «Леонора, ты — моя балерина, приходи». Я знала его как талантливого хореографа, но не понимала тогда, что он — гений, личность уникальная. К тому же активизировалось Башкирское министерство культуры, даже министр приехала в Ленинград, чтобы проконтролировать мое возвращение — я считалась одной из лучших выпускниц. Уговорить меня оказалось несложно — за восемь лет я соскучилась по дому, родителям, братьям. Через год меня звали на положение ведущей балерины в Малый оперный театр (сейчас — Михайловский театр в Петербурге. — «Культура»), из Казани приехала известный педагог Нинель Юлтыева — с ключами от квартиры. Но в Ленинград я не вернулась и в Казань не поехала — у меня начинался роман с Шамилем Терегуловым.

— Он — еще одна легенда: заслуженный артист России, народный артист Башкирии, возглавлял балетную труппу без малого два десятилетия; и эти годы называют «эпохой Шамиля». Помню, как меня всегда обескураживала его сдержанность — казалось, он испытывал почти боль, когда говорили о его заслугах…

— Мы с Шамилем познакомились в театре, скоро поженились, танцевали двадцать пять лет — всю жизнь вместе. В балетном зале он ощущал настоящее счастье, жизнь и театр для него были синонимами. Он покидал дом ранним утром и возвращался ближе к полуночи. Его работоспособность поражала. Чувство справедливости и доброжелательность помогали ему в педагогике, но в руководстве мягкий характер ему мешал. В тяжелые 90-е годы балет оказался на грани закрытия: в труппе осталось человек двадцать, артисты уезжали за границу… Тогда Шамиль стал вводить в спектакли своих учеников, еще не окончивших училище. Когда они выпустились, все влились в труппу. Шамиль готовил с ними сольные партии, растил своих танцовщиков. Школа возродила театр.

— Балетная школа в Уфе, которая сейчас называется Хореографический колледж имени Рудольфа Нуреева, тоже детище Шамиля?

— Школа — заслуга Алика Бикчурина, одноклассника Нуреева в Вагановском училище. Он без устали добивался ее открытия, доказывал, что театру без нее не выжить. Мы же с Шамилем вошли в число первых педагогов. К тому времени классы Терегулова были известны — он вел уроки в театре, репетировал в Ансамбле народного танца имени Гаскарова. Сам он объяснял любовь артистов тем, что его танцевальные композиции в экзерсисах складывались под влиянием блестящего педагога Юлия Плахта, и много рассказывал о своем учителе.

Я набрала класс девочек, когда еще танцевала в театре и ездила на гастроли с москвичами, — ко мне рано пришло желание передать усвоенный опыт. Учеников мы вели с первого дня и до выпуска, что в балетном образовании не принято: есть педагоги младших и старших классов. Но выхода у нас не было: всего четыре педагога — Людмила Шапкина, Галина Сабирова и мы с Шамилем, и каждый вел свой класс. Шамиль называл эти годы нашими университетами.

— Разве у вас не было педагогического образования?

— Оно появилось позже, а тогда мы занимались самообразованием. Дом наш был «заселен» книгами по методике преподавания классического танца. За десятилетия ежедневного чтения они превратились в труху. В учебниках Веры Костровицкой, Варвары Мей, Агриппины Вагановой, Надежды Базаровой, Асафа Мессерера мы искали ответы на вопросы. Вроде все известно, но попробуй объяснить детям, как правильно «вывернуть пятку». Садилась на четвереньки и ставила каждую пяточку. В первые годы лица своих учениц различала хуже, чем их ноги.

Педагогическая работа — невероятно творческое дело, и оно безумно меня увлекло. На выпуске видишь, на что надо обратить внимание с новым классом, а он оказывается совсем другим, дети — разные: одного стоит подстегнуть, другому — сказать тише, аккуратнее. И начинаешь нарабатывать новый опыт.

— Башкирская труппа уникальна — в ней все артисты воспитаны в одной школе. Это важно для вас?

— В родном театре мы знаем каждого: родители доверяют нам детей, и мы ведем их до пенсии, растим не только исполнителей, но педагогов, репетиторов, балетмейстеров. Мы прилагали титанические усилия для создания единого ансамбля, связанного корневой системой с ленинградско-петербургскими традициями: дышащий корпус, точная пластика, мягкие руки, четкие правильные позиции. Академические театры ценны наследием. Балет держит форму только на классических спектаклях. Если их нет, то уровень артистов падает. Это прекрасно понимал Шамиль Терегулов, сохраняя жемчужину башкирской балетной классики «Журавлиную песнь». Он сам поставил немало спектаклей, среди них — «Баядерка», «Ромео и Джульетта», «Бахчисарайский фонтан». На исполнительскую манеру накладывает отпечаток национальность. Во всем мире отмечали, что танец Нуреева обжигал. Башкиры и татары действительно горячи и беспокойны на сцене. Для них спектакль — выход энергии, они танцуют не равнодушно, получая удовольствие. Как только мы видим, что танцовщик способен на большее, доверяем ему сольные партии — пусть выходит на сцену, даже если опыта недостает. Мы сами такими были. Благо есть репертуар для роста.

— Все театры мечтали получить спектакли Юрия Григоровича, а в репертуаре вашего театра семь балетов мастера. Как вам это удалось?

— Балеты Григоровича — классика прошлого столетия. Юрия Николаевича пригласил для постановки Шамиль Терегулов. Он считал, что молодым артистам необходимо участвовать в балетных конкурсах, представлял на них своих учеников, которые нередко становились лауреатами. Юрий Николаевич входил в состав жюри, видел, какая растет у нас молодежь. Мы были безмерно счастливы, что великий Григорович заинтересовался нашим балетом. Его шедевры не только держат артистов в профессиональном тонусе, в его балетах — серьезные драматические роли, на которых крепнет актер. Первым появился балет «Тщетная предосторожность», последней на сегодняшний день стала «Легенда о любви».

Юрий Николаевич подал идею балетного фестиваля имени Рудольфа Нуреева, с которым он был знаком. Недавно провели уже двадцать третий! Годы пролетели, как один миг…

— Когда Шамиль Терегулов ушел из жизни, то все подумали о судьбе театра. Вы «закрыли амбразуру» и продолжили сотрудничество с Григоровичем…

— Тогда я решила уйти из театра и сосредоточиться на руководстве училищем, планировала набрать класс. Но Шамиля не стало. Все оказались в растерянности, не знали, что делать. Меня попросили в качестве худрука довести театральный сезон до конца… А потом последовали новые сезоны.

О «Спартаке» мы, конечно, боялись даже мечтать до 2011 года, когда школу заканчивал Рустем Исхаков, один из лучших выпускников, ученик Елены Фоминой. Он с детства мечтал о Спартаке и на экзамене по актерскому мастерству показал монолог предводителя восставших рабов — мы ахнули от восторга. Поговорила с Юрием Николаевичем, но он не соглашался: «Спартак» — масштабный спектакль, сцена у вас небольшая, Рустем — еще пацан, неопытный, зеленый. Давайте сделаем «Корсара».

После премьеры «Корсара» Григорович удивленно сказал: «Как Рустем вырос!» У нас возникла надежда, но Юрий Николаевич все еще сомневался. Тогда к нему поехал Аскар Абдразаков, наш теперешний худрук, известный в мире искусства, и привез согласие мэтра. Это, конечно, была победа. После первых показов «Спартака» Григорович сказал, что некоторых солистов взял бы в Большой театр. Представляете, каково нам было это услышать!

Наши ребята воспитаны в любви к спектаклям Юрия Николаевича. Ко мне часто подбегают ученики с просьбой занять их в спектаклях Григоровича и с вопросом: когда я смогу участвовать в «Спартаке»? Это для них гораздо важнее, чем зарплата, гастроли, привилегии.

— Репертуар пополнили и другие спектакли…

— Театр возглавляет Ильмар Альмухаметов — креативный директор и человек команды. Иногда он говорит: «Оставьте, Леонора Сафыевна, свой перфекционизм». Но сам уверен, что мелочей в театре не бывает, знает, как важен любой труд, и предлагает яркие идеи. Например, точно заметил, что в Аксаковский дом давно уже просится «Аленький цветочек». Хореограф Андрей Петров, руководитель «Кремлевского балета», специально для нашей труппы сочинил замечательный спектакль для семейного просмотра по сказке Сергея Аксакова.

Пользуется огромным успехом «Анюта» Владимира Васильева. Мы получили необыкновенное удовольствие от плодотворной работы. Об этом балете я грезила, когда еще танцевала, даже договорилась с Владимиром Викторовичем, но тогда не сложилось — шли непростые 90-е… Современные спектакли ставит Ринат Абушахманов — наш танцовщик и хореограф, его «Тома Сойера» и балет «О чем молчат камни» любят зрители.

— Вы многие годы одновременно осуществляли художественное руководство балетной труппой театра и хореографическим колледжем. Профессионалы не сомневались, что такое единоначалие шло на пользу обеим институциям.

— Долгое время я совмещала, но в этом учебном году из колледжа ушла. Это решение далось тяжело, стоило мне невероятных усилий. Когда пошла к директору говорить о своем выборе, то ревела, как ребенок. Я же служила в колледже со дня открытия, представляете? Сколько всего пережито — мои первые выпускницы уже пенсионерки и преподают в училище. Время летит, сил не прибавляя, а театр требует постоянного внимания: приходишь утром и попадаешь буквально в воронку — так много дел, а школе с уроками необходима сосредоточенность.

— Что самое сложное в руководстве балетом?

— Знаете, мне этот вопрос задавал Юрий Николаевич (Григорович. — «Культура»), когда приезжал к нам. Для меня самое трудное — составить репертуарный план, чтобы состыковать во благо театру все компоненты. Учесть нужно многое: все солисты должны получить ведущие партии — без простоя, кордебалет — работать равномерно, без сверхнагрузок и пауз. Репертуар у нас огромный, и спектакли не стоит часто повторять, чтобы не потерять какой-то из балетов. План зависит от многих факторов: и от возможностей оркестра, которому нужны репетиции, и от рабочих сцены, которым следует успеть снять одни декорации и поставить другие.

— В театре вы идеолог, отвечаете за вектор развития. А сами репетируете с кем-нибудь из солистов?

— Я часто прихожу на репетиции — кордебалетные, к ведущим солистам, всегда смотрю новые вводы. Стараюсь быть полезной, что-то подсказываю. Отдельно и постоянно с какой-то ведущей балериной не репетирую. Когда работаешь с кем-то, то невольно начинаешь его поддерживать. Я же стремлюсь к объективности, к тому, чтобы всем было интересно жить в искусстве — в этом вижу залог развития театра.

Фотографии предоставлены Башкирским театром оперы и балета.

Елена С.

Начиная с 19 декабря после перерыва в три десятилетия на гамбургской сцене снова идёт балет Чайковского «Спящая красавица». Джон Ноймайер так рассказывает об одной из причин, побудившей его cнова размышлять над этим сюжетом и в итоге предложить новую редакцию:

«Почему спустя долгое время я возвращаюсь к такому "сказочному балету", как "Спящая красавица"? Меня восхищает название, обыгрывающее суггестивную связь розы и шипов — на немецком, а также на датском, голландском и многих других языках (нем. "Dornröschen": "Dorn" — "тёрн" или "терновник" и "Röschen" — "розочка", прим. О.Б.) Как и в знаменитой арии Генделя "Lascia la spina" ("Оставь шип, возьми розу"), в этом названии удовольствие ассоциируется с опасностью, красота с болью. В моей новой версии я хотел сделать этот внутренний контраст заметным и поэтому переименовал злую фею (Карабос) в Тёрн, а добрую фею (Фею Сирени) в Розу, как в "Маленьком принце" Антуана де Сент-Экзюпери».

В спектакле так и остаётся непонятным, почему и зачем четверо мускулистых мужчин в разрисованных линиями трико (Тёрн) проникли сквозь зеркало ночью, когда куколка Аврора была оставлена на попечение сонной няньки, и заколдовали её. В кратком содержании балета об этом также не сообщается. Затем один из них — видимо, самый острый и мощный шип (Карен Азатян) — под видом египетского принца проник на бал, чтобы преподнести принцессе роковую розу. Если в сказке Шарля Перро терновник расступается, пропуская принца к замку, то в балете Ноймайера он активно препятствует ему пройти. С этой целью количество мужчин в трико в три раза увеличилось.

Другую ключевую идею в своём замысле Джон Ноймайер раскрывает следующим образом:

«Что касается "Спящей красавицы", то я по-прежнему считаю, что избрал верный путь, показывая определённую версию традиционной хореографии, основанную на точных исследованиях, в рамках современного драматургического решения. Концепция, которую я разработал в 1978 году, по-прежнему представляется мне оправданной. На тот момент прошло почти 100 лет с момента премьеры оригинального балета Петипа. У меня "современный" принц встретил принцессу, после 100-летнего сна всё ещё продолжающую выражать себя на хореографическом языке Петипа».

Принц Дезире (эротически обаятельный Алессандро Фрола), отбившийся от друзей, отягощённых ящиком пива, и ведомый запахом Розы (Ксуе Лин), очутился в другом измерении и смог проследить за всей историей Авроры от рождения до засыпания. Перед ним на зимнем фоне развернулась драма родителей Авроры, долгое время остававшихся бездетными (элегантные Эдвин Ревазов и Анна Лаудере). Король, королева и придворные носят костюмы времён создания «Спящей красавицы» Чайковским и Петипа.

В первом акте принц — это инородная фигура в реконструированном мире Петипа, раз за разом выражающая своё удивление тем, что её никто не замечает. Иногда Ноймайер шёл на встречу моим желанием и убирал принца смотреть за танцами на балкон.

Продолжив работу над образом принца Дезире, Ноймайер изменил не только костюм, но и хореографию: «Уже в 1978 году юный принц в моём балете носил джинсы. Но так слишком легко забыть, что он живёт в нашем настоящем. В моей новой версии я также представляю его развитие хореографически».

Пока принц, перед тем как оказаться на балу по случаю 16-летия Авроры, размышляет об уже увиденном на фоне стенда с портретами балерин Ольги Преображенской и Пьерины Леньяни, балетмейстера Льва Иванова и проч., неожиданно звучит оркестровая версия романса Чайковского «Я ли в поле да не травушка была». Конечно, Джону Ноймайеру виднее, но мотив русской народной песни, выражающий горе девушки, повенчанной «с немилым да седым», не слишком подходит к этому фееричному балету по французской эротической сказке, даже для подкрепления философско-меланхоличных размышлений.

Современный принц в джинсах нехотя делает уступку времени своей невесты и проходит коду. Так же нехотя исполненной она и смотрелась.

Образ уснувшей принцессы Джон Ноймайер видит таким:

«В своих заметках Петипа называет главную героиню Аврору "кокетливой"; во время Розового адажио она просто выбрасывает преподнесённые обожателями розы. Поэтому я предполагаю, что она не была особенно воспитанным и послушным ребёнком — скорее долгожданной избалованной девочкой, никогда не ощущавшей необходимости искать более глубокий смысл в своей жизни. Для меня 100-летний сон — это символ её превращения в молодую женщину. Проснувшись, Аврора впервые в жизни сталкивается со страхом, одиночеством и, вероятно, со смертью. Этот опыт делает её восприимчивой к любви».

30 декабря в роли Авроры технически профессионально и плавно-непринуждённо выступила японка Мадока Сугаи — основная опора Джона Ноймайера в классическом репертуаре. Подобные выступления в труппе Ноймайера не являются само собой разумеющимися.

В сценах из детства Авроры маленькая принцесса шалит, переодеваясь в платье матери и саботируя уроки балета. Аврора любит читать — придворному танцмейстеру Каталабутте (Александр Труш) приходится отрывать её от книги; она очень радуется, когда один из поклонников на балу дарит ей книжку. Но в общем сюжете эта показанная черта её личности, несколько раз проявившись, роли не играет. Сам Каталабутте, выразив своё отвращение к джинсам и починив свой обветшавший костюмчик с перьями, мастерски станцевал на свадьбе Голубую птицу с некой принцессой Флориной (Ида Преториус).

На свадебном балу Ноймайер иронизирует: Атте Килпинен, только что изображавший танцующего офицера, а незадолго до этого — энергичного современного охотника, стоял для фона и антуража как статичная фигура, как это принято в классическом балете, от чего и якобы рухнул в обморок.

Хорошая сохранность исторически точных костюмов, созданных Юргеном Розе, послужила одной из причин возобновления «Спящей красавицы». Конечно, подобной мне зрительнице, одуревшей от режиссёрской оперы и постдраматического музыкального театра c их убогими костюмами и декорациями, а также от угловатой хореографии Ноймайера, отраден вид танцовщиц в пепельно-голубых платьях с веночками, ритмично перебирающих ногами по замыслу Петипа. Но этому разумно устроенному и с большим вкусом сделанному представлению всё-таки чего-то не хватает – может быть, просто легковесности. Это впечатление поддерживало тускло-приземлённое, не без помарок звучание оркестра под управлением Маркуса Летинена.

В конце принц покидает другое измерение и подсаживается к девушке в современном платье, уснувшей на скамейке.

Представление состоялось 30 декабря 2021 года.

Foto: Kiran West

==============================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Фото Батыр Аннадурдыев

Юрий Баранов, продюсер компании MuzArts (вечер одноактных балетов «Postscript», одноимённый балет Соль Леон и Пола Лайфута) — как неприятности помогают создать балетные проекты, реакции зрителей и эмоциях от танца.

О компании

С чего началась история компании MuzArts?

Всё началось с первого выступления Светланы Захаровой и Сергея Полунина в Киеве, где они станцевали «Жизель». У меня была идея создать фестиваль в Киеве, так как там очень мощная школа, которая выпустила много известных учеников — Сергей Полунин, Леонид Сарафанов, Денис Матвиенко, Яна Саленко и т.д. Художественным руководителем должна была стать Светлана Захарова, она тоже училась в Киеве. У нас была идея, чтобы артисты приезжали в Киев и танцевали спектакли из репертуара Национальной оперы Украины, а в завершение фестиваля сделать большой гала-концерт. Открывали балетом «Жизель» в исполнении Светланы и Сергея. К сожалению, продолжения не последовало, начался «майдан» и наша деятельность в Киеве прекратилась. Тогда пришла идея сделать благотворительный концерт «Балет без границ» в Большом театре в поддержку киевского хореографического училища. На вырученные средства были отреставрированы здание хореографического училища, поменяны окна, постелили новый линолеум в балетных залах.

Так что отправная точка — московский гала-концерт «Балет без границ». Как говорится, нет худа без добра.

Как появилась идея объединить лучших солистов Большого театра и хореографов?

Идея очень простая — у лучших хореографов должны быть лучшие артисты. За это я очень благодарен Махару Хасановичу [Вазиеву — прим. ред.], который поддержал нашу инициативу и утвердил на проект POSTSCRIPT одних из лучших солистов Большого театра.

Но это не первый наш проект. Первый масштабное событие компании MuzArts — вечер «Amore», который был поставлен специально на Светлану Захарову. Он состоял из трех потрясающих балетов: «Франческа да Римини» хореографа Юрия Посохова, «Пока не пошел дождь» хореограф Патрика де Бана и «Штрихи через хвосты» хореографа Маргариты Донлон. Сценографом выступила Мария Трегубова, а дизайнером по костюмам известный российский модельер Игорь Чапурин. Этот проект успешно прошел в России, и поездил по миру.

Следующий проект мы также создали на Светлану Захарову. Это «Modanse», который состоял из двух балетов «Как дыхание» хореографа Мауро Бигонзети и мировой премьеры балета «Габриель Шанель» на музыку Ильи Демуцкого, хореография Юрия Посохова. Костюмы были специально сшиты модным домом Chanel, а сценографом была снова Мария Трегубова.

«Postscript» — это наш третий проект, который выпускался в непростых условиях, во время пандемийных ограничений.

Пандемия и балет

Да, организовать такой масштабный проект в разгар пандемии — это смелое решение. Всё ли шло гладко?

Да, не было бы счастья, да несчастье помогло. Когда в мире все театры были закрыты, а в России театры открылись с заполняемостью 50%, мы приняли решение, что будем выпускать проект, надеясь, что в мае смягчат ограничения. И как раз в этот непростой период с лёгкой руки Ирины Александровны Черномуровой нам удалось заполучить двух гениальных и очень востребованных хореографов нашей современности, Соль Леон и Пол Лайтфут. Они нашли возможность и лично приехали работать с артистами над своим балетом «Postscript», который и послужил затем названием всей программы. От МакГрегора приехал его ассистент из Лондона, Антуан, ему было необходимо проходить двухнедельный карантин в отеле. Чтобы избежать такого простоя, я договорился с руководством отеля «Метрополь». Мы один из банкетных залов переоборудовали под балетную студию, где и репетировали артисты. Постановку Алексея Ратманского [«Воспоминание о дорогом месте» — прим. ред.] репетировала его ассистентка Анастасия Яценко. Алексей присоединялся к нам по зуму. Балет «Фавн» мы также репетировали по зуму с хореографом Сиди Ларби Шеркауи.

О больших хореографах и музах

Что ещё делает проект эксклюзивным?

Первое: балет «МакГрегор+Мюглер», который был специально поставлен на приму балерину Большого театра Ольгу Смирнову по нашему заказу. Премьера прошла в Лондоне в 2019 году. Костюмы создал известный дизайнер Тьерри Мюглер. Этот балет и послужил отправной точкой всего проекта.

Второе. Так как время было достаточно сложное, ресурсы ограничены, ставить что-то новое для этого вечера не было возможности. Поэтому мы решили, что возьмём в программу балеты одних из самых известных и востребованных хореографов, в которых ярко выражен их стиль, хореографический почерк, философия и мироощущение.

Мы посчитали, что премьерам Большого театра будет интересно сотрудничать с мэтрами мировой хореографии, просто любимыми хореографами и поучаствовать не в одном балете, а сразу в двух и даже трёх балетах за один вечер. Например, Ольга Смирнова танцует трижды в данном вечере. Это прекрасная возможность проявить свой талант, физические возможности и наработанные навыки в абсолютно разных постановках. А публика может увидеть всю многогранность таланта любимых артистов за один вечер. Все хореографы получили колоссальное удовольствие от работы, желания, самоотдачи артистов во время постановочного процесса и, конечно, восторг от результата!

Наверно, это всё и делает наш проект эксклюзивным и эмоционально насыщенным.

Мы благодарны руководству Большого театра и всей администрации за то, что они идут нам навстречу и поддерживают нашу инициативу.

Предыдущие проекты были созданы для Светланы Захаровой и вокруг неё. Можно ли сказать, что в «Postscript» тоже есть главная героиня и муза, или же это больше про коллективную работу?

Ключевой фигурой стала Ольга Смирнова, она же больше всех танцует в этом вечере. Когда мы создавали этот проект, то отталкивались от её таланта. Но также я не могу сказать, что это только вечер Ольги Смирновой. В нем участвуют Екатерина Крысанова, Анастасия Сташкевич, Вячеслав Лопатин, Артемий Беляков, Денис Савин, Якопо Тисси, Анастасия Денисова, Артур Мкртчян, Дмитрий Дорохов, Георгий Гусев — премьеры и солисты — лучшие из лучших артистов Большого театра, чей талант признан во всем мире.

Об эмоциях зрителей

«Postscript» cтоит на стыке искусств, в нём переплетаются и танец, и мода, и история, если говорить о Дебюсси и «Фавне». С какими чувствами вы ожидали зрителей и с чем они должны уйти?

Я люблю стоять в зале и следить за реакцией зрителей. У нас два антракта и можно подслушать разные комментарии (смеётся). Допустим, последнее произведение [балет «Postscript» — прим. ред.] — очень эмоциональное. В нём Пол Лайтфут и Соль Леон рассказывают о своей жизни, своих отношениях [балет поставлен во время их расставания — прим. ред.], и это очень сильно передается в зрительный зал. Большую роль, конечно, играет потрясающая музыка Филипа Гласса. Люди приходят за определёнными эмоциями, и здесь разные работы предлагают огромный спектр этих эмоций. Хореографы вложили частичку себя, своей души в балеты, и зритель это чувствует. И мы ждем, что зритель будет уходить с проекта с желанием увидеть его вновь.

Какое будущее у проекта «Postscript»?

В рамках «Золотой маски» мы показали три вечера. Дальше мы планируем возить его на гастроли, уже поступили запросы. В будущем будем смотреть, как сложится. Долго мы не засиживаемся над одним проектом, стараемся выпускать что-то новое.

Не могу не упомянуть своих коллег и соратников, с которыми мы начали основную деятельность, исполнительного продюсера Екатерину Матлашенко и менеджера по международным проектам Тимофея Овсенни, а также всю нашу немногочисленную команду MuzArts, в которую входят технический директор Сергей Шевченко, режиссёр, ведущий спектакль, Ирина Зиброва, звукорежиссёр Вадим Буликов, работники сцены Антон Пономарев, Петр Мурков, бухгалтер, юрист, люди, которых может и не видно, но без которых ничего бы и не вышло.

Елена С.

Номер ссылки| 2022011901
Тема| Балет, БТ, Персоналии, Иван Сорокин
Автор| Полина Романова
Заголовок| Из Усть-Кулома в Большой театр
Иван Сорокин: «Я чувствую огромную ответственность!»
Где опубликовано| © журнал «Регион» (Коми)
Дата публикации| 2022-01-13
Ссылка| https://ourreg.ru/2022/01/13/iz-ust-kuloma-v-bolshoj-teatr/
Аннотация| ИНТЕРВЬЮ

Уроженец села Усть-Кулом, выпускник Гимназии искусств при Главе Республики Коми, 19-летний Иван Сорокин в этом году пополнил балетную труппу главного театра страны. Каким был путь мальчика из коми села в Большой театр, Иван рассказал в интервью «Региону».

– Иван, когда ты впервые услышал про балет?

– Лет в шесть-семь на своей родине, в Усть-Куломе. Я занимался в кружке «Фантазия» в местном Доме культуры. Мама отдала меня на эстрадные танцы, потому что я был очень активным ребенком. Именно там нам сказали, что у меня есть данные и мне надо в балет. И мама прислушалась. За год до приема на хореографическое отделение гимназии искусств она привезла меня на экзамен – просто попробовать. И ей сказали, что через год будут ждать меня.

– А ты хотел учиться балету?

– Не особо, я был домашним ребенком и не хотел расставаться с родителями. Первые полгода в гимназии было очень тяжело, я звонил домой, плакал, просил забрать меня. Представляю, каково было это все выслушивать маме, но она выдержала.
Видимо, у меня была совокупность всех нужных для балета данных: подъем, гибкость, растяжка, музыкальность. Другим детям иногда бывало больно на растяжке, а мне никогда, потому что это от природы. В гимназии мне постоянно говорили: «Ваня, у тебя способности!». Пытались таким образом влиять на мою ответственность. Но какая ответственность у ребенка? С одной стороны, я гордился этим, с другой – воспринимал как ограничение моей свободы. При этом меня чаще ругали, чем хвалили, в том числе за характер.

– А что не так с характером?

– Ну, я мог капризничать, обижаться, ответить педагогу, не подчиниться. В младших классах мы боялись педагогов как огня, подростками – уже меньше. За дерзость меня часто выгоняли из класса, и приходилось учиться «за дверью».

– Тем не менее считается, что в гимназии педагоги часто заменяют одаренным детям из глубинки родителей…

– Да, особенно Светлана Анатольевна Фролова. Первые годы мы с ней особо не контактировали: она же заведующая отделением и организационной работы у нее очень много. Но при этом она всегда интересовалась нашими делами, участвовала в подготовке концертов. Потом мы здорово сдружились, стали очень близкими людьми. А вот отношение к профессии у меня от Вероники Геннадьевны Ковыляевой. Года два я ее страшно боялся: она была строгой. Без строгости в балете никак. Если реагировать на любую слезу ученика, толку не будет, да и слезы бывают разные. Бывают от боли, а бывают от упрямства, от обиды, от того, что ты не принимаешь то, что требуют педагоги. Но это ведь ради роста, мотивации. Педагоги гимназии были отличными психологами.

– Ты любил балет, а тут математика, физика, русский язык…

– Разумеется, учеба мешала: «Я хочу танцевать, а не учить эту математику!». Потом, когда подрос, появились профессиональные уроки: история балета, актерское мастерство, история театра, народно-характерный и дуэтно-классический танец, педагогика балета – мне стало интересно. Увлекла литература, которая не нравилась раньше, я полюбил и читать, и ходить на эти уроки. Хотя Вероника Геннадьевна говорила, что и в младших классах часто видела меня с книгой.

– Когда ты оказался в Москве?

– Когда я еще учился в Сыктывкаре, были гастроли в Китае, целый месяц. Я там общался с московскими солистами. Один из них сказал, что мне надо получать серьезное образование и не тянуть с этим. Я и сам об этом думал, но приглядывался к Питеру, хотел переезжать туда еще в 14 лет. Но тогда меня остановили педагоги, сказали, что большой город может меня испортить. Я не сильно расстроился тогда. После Китая все сомнения и искания начались по новой. И я решился. Но тут восстала мама: мол, не хочу тебя отпускать, рано еще. К тому времени она ради меня переехала из Усть-Кулома в Сыктывкар, чтобы я жил дома. Трижды я с ней говорил, как в сказке, и только на третий раз она со слезами, но согласилась. Мы поехали в Москву, не сказав об этом никому в гимназии. Я думаю, что педагоги понимали уже, что меня не удержать. Как только я уехал, мне написала Светлана Анатольевна: «Иван, ты в Москве?» – «Да». Потом об этом узнала и Вероника Геннадьевна. На самом деле, это очень сложный этический вопрос: с одной стороны, я нарушил планы своих педагогов, не оправдал их ожидания, а с другой – ну, остался бы я в Сыктывкаре и не вырос бы, упустил свои возможности. В чем больше ответственность – отпустить ученика «лететь вверх» или держать при себе?

На просмотр пришла ректор Московской государственной академии хореографии и, несмотря на то, что набор уже прошел, сказала: «Берем безоговорочно». Это первый случай в истории этого учебного заведения, когда студента взяли на курс в середине года.

– Когда стало понятно, что и там ты первый ученик?

– После весеннего концерта, посвященного 8 Марта. Вся академия шумела. Слухи ходили и до этого, все хотели узнать, кто этот мальчик, которого взяли в середине года. Ну, а после концерта все стало понятно.

– Два с половиной года учебы – и ты в Большом театре. Так просто?

– Госэкзамены в академии проходят в конце апреля. Еще в марте к нам приходили руководители театров: Большого, Кремлевского – и уже присматривались к нам. Я очень переживал с самого начала последнего курса. Да, у меня есть данные, но я отдавал себе отчет, что мне не хватает роста. Зимой я даже стал основательно знакомиться с труппами по всему миру, потому что опасался, что рост станет препятствием. В Большой я мечтал попасть с детства, потом грезил о Мариинке, потом снова о Большом. В 2017 году был на конкурсе в Большом театре, самый юный участник. Мы не думали, что осилим всю конкурсную программу, но я прошел до третьего тура и сошел с дистанции – у меня просто не было номера: мы не ожидали такого исхода.
Через два дня после просмотра педагог по секрету сказал мне, что меня берут в Большой. Это был шок, непередаваемая радость, настоящее чудо. Я в этот момент осознал, что я – мальчик из Усть-Кулома – попал в Большой театр! Мама была более сдержанна: «Вот когда ты попадешь туда на работу, тогда я и порадуюсь». При этом я понимал, какая это гигантская ответственность! У нас страна ого-го какая, а театр такой – один.

– Помнишь свой первый день в Большом театре?

– Когда я пришел на работу, мне выделили место в гримерке, где когда-то сидел Шаляпин. «Вау! – сказал я. – Сам Шаляпин! А показать можете, я не знаю, где это?». И вот меня отвели в гримерку – и это оказалось то самое место, на котором я сидел, готовясь к па-де-де на выпускном, заканчивая академию.

– Сколько артистов в балетной труппе Большого?

– Около четырехсот артистов. В этом году вместе со мной пришли еще шесть новых балерин.

– Как выстраиваются отношения внутри труппы?

– Я очень переживал, как ко мне отнесутся, как меня примут в Большом театре. Неделю я мандражировал, а потом вижу – все делают свою работу. Все дружелюбны, но эта дружелюбность несколько отстраненная. Но уверен, что всегда смогу спросить у коллег совета.

Кроме того, за нами продолжают следить педагоги. Мне по-настоящему повезло с наставником, завкафедрой, в прошлом солистом Большого театра Валерием Викторовичем Анисимовым. Он похож на моего дедушку, и мы быстро нашли общий язык. Он не тыкал и не наставлял меня, а сотрудничал: у нас сложился настоящий творческий тандем «ученик – педагог».

– Какой была твоя первая роль в Большом театре?

– 10 июля я исполнял этюды и роль в «Анне Карениной». Я танцевал Сережу, сына Карениной. Ему 9 лет, а я в два раза старше. Это сольная партия, очень непростая с психологической и актерской точки зрения. Когда я смотрел из зала на исполнение моего коллеги, то трижды плакал. Это очень мощный балет. Пожалуй, это единственный неклассический балет, который вызвал у меня столько эмоций. 18 сентября я танцевал на сцене Большого классическую сольную партию Шута в «Лебедином озере». Три партии пришлись на октябрь: я станцевал Пассифонта в «Дочери фараона», крестьянское па-де-де из балета «Жизель» и па-де-труа «Изумруды» из балета «Драгоценности».

– Как изменилась твоя жизнь с приходом в Большой?

– Жизнь стала совсем другой. Я чувствую огромную ответственность. Все восемь лет обучения меня вели к главной цели – театр. Я понимаю, что театр – это очень интересно, это творчество, постоянные поиски в себе чего-то нового. Ты можешь примерить на себя различные роли, прожить и любовь и смерть, но самое главное – донести до зрителя твое внутреннее состояние через пластику тела.

Полина РОМАНОВА

Фото из архива Ивана Сорокина

Светлана Фролова, заместитель директора по хореографическому образованию Гимназии искусств при Главе Республики Коми:

– В приемной комиссии Гимназии искусств, куда в 10 лет приехал поступать Ваня Сорокин, мальчик из крепкого коми села Усть-Кулом, были поражены его данными. Природа щедро наградила его: и выворотность идеальная, и шаг развит, и прыжок высокий, и стопа такая «балетная», что любая балерина позавидует. В тот год класс набирала Вероника Геннадьевна Ковыляева. Педагог строгий, требовательный, скрупулезный. Поначалу Ване было тяжеловато. Каждый день урок классического танца, потом общеобразовательные уроки, потом гимнастика, потом фортепиано. Так летели дни за днями. Педагог внимательно наблюдала за его развитием и решила поставить хореографический номер, где бы Ваня солировал. Номер назывался «Чудак» и оказался отчасти пророческим. В номере мальчик, непохожий на всех, ведет за собой к мечте своих друзей, и путь этот не всегда гладкий.
Иван трудился осознанно, с пониманием того, для чего он эту работу делает. Всем педагогам было понятно, что имеют дело с талантливым, трудолюбивым ребенком. В стенах гимназии искусств он приобрел бесценный опыт сценических выступлений, упорной работы над своими данными, почувствовал поддержку педагога и веру в него.
А цель у Ивана была сразу максимальной: стать солистом в главном театре страны – Большом.

Фото из архива Ивана Сорокина

========================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Сегодня мы открываем серию специальных проектов о поколении Z. Поколении молодых балерин, стремительно ворвавшихся в мир большого балета, бесстрашно танцующих глубокие роли и берущих от жизни все здесь и сейчас.

Первая героиня — Мария Хорева — бесспорно, одна из самых известных молодых балерин в мире, за ее жизнью следят полмиллиона человек в Instagram. В 21 год она уже первая солистка Мариинского театра, станцевавшая главные роли в балетах «Баядерка», «Жизель», «Спящая красавица», «Бриллианты», «Корсар», «Дон Кихот» и «Пахита».

О том, как справляться с популярностью, о своих поисках в творчестве и влиянии Instagram, Мария рассказала Алисе Аслановой в перерыве на съемке, где она предстала в образе балетного эльфа.

Маша, еще в училище ты стала законодательницей стиля в балетном Instagram. Ты ввела в моду короткие видео с разными балетными комбинациями. Уже тогда твоя популярность была колоссальной, у тебя появился контракт с Nike. Не мешало ли тебе это в академии, как воспринималась твоя популярность?

Я в академии не успевала чувствовать какое-либо влияние. Работы было столько, что слово «популярность» звучать могло, но значить вряд ли что-нибудь значило. Мне кажется, что только после моего выпуска к Instagram стали негативно относиться — недоброжелатели стали на меня показывать пальцем и говорить: «Ай-ай-ай, это все плохо, потому что пиар». В академии я помню лишь один момент в выпускном классе, когда Людмила Валентиновна Ковалева при всех на репетиции сказала: «Маша, никого не слушай, продолжай делать. Это здорово, то, что ты делаешь».

С какой идеи начался твой Instagram, как ты думала его вести и чего хотела от него?

Мне просто хотелось делиться с миром тем, что я делаю. Это своего рода форма благодарности, ведь учиться в Академии Русского балета им. А.Я. Вагановой — большая удача. После уроков я оставалась на пару часов в зале, чтобы доработать то, что не получалось на занятиях, и снимала себя. В какой-то момент я попробовала что-то выкладывать из этих записей, и люди стали спрашивать и интересоваться: «Ты учишься в Академии русского балета. Как это? Мы тоже всегда хотели попасть туда. Расскажи нам, покажи нам!» В этом основная идея и заключается — показать людям жизнь изнутри, привлечь людей в наш балетный мир. Я всегда думала, а почему бы балету тоже не быть популярным в интернете? Если я выложу какое-то видео, люди это увидят и потом придут в театр. Это же круто! И эта идея до сих пор со мной. Никогда не было главной моей задачей показать себя или свои умения…

Тут надо заметить, что далеко не все дети остаются после занятий, чтобы совершенствоваться. Получается, изначально за этими постами стоит большой труд. Вместо того, чтобы идти домой, ты оставалась заниматься дополнительно. Популярна же стала не потому, что выкладывала видео, а из-за того, что комбинации на них исполнены на высшем уровне.

Спасибо, на самом деле, это для меня самый большой комплимент. Тут важно сказать, что тренд, который был задан моему Instagram, отчасти заложен моим педагогом Еленой Георгиевной Забалканской в пятом классе. Она сказала нам всем: «Девочки, я вам задала эту комбинацию, а вы после занятий идите в зал и отрабатывайте ее, тренируйте пируэты, обязательно сами это все делайте». И с тех пор я стала каждый день дополнительно работать самостоятельно. Именно тогда я осознала, что самостоятельная работа — это самое важное. Ну вот просто самое — и все. И уже потом, поскольку у меня была какая-то база в Instagram, я решила, что можно этой работой делиться. Ну, и конечно, я всегда любила придумывать разные комбинации.

Насколько я знаю, на твои спектакли действительно ходят и поклонники, и подписчики. Причем достаточно молодое поколение.

Да, иногда я получаю какие-то специальные комментарии о том, что люди приезжают, приходят, смотрят. Если от моего личного опыта отталкиваться, то, например, когда я вижу в тех же соцсетях артиста, мне он будто бы немного раскрывается как человек через свои посты, фотографии и мысли.

Я могу составить о нем мнение, понять, что он хочет сказать миру через то, какой образ у него в медиапространстве. И мне потом намного интереснее смотреть спектакль с его участием. Мне кажется, от этого впечатления становятся только ярче. Ведь одно дело — прийти на спектакль, а другое дело — на своего любимого артиста, через личность которого спектакль становится родным, близким и понятным. Ну, по крайней мере, у меня это работает именно так.

К примеру, те разы, когда я видела «Служанок» Романа Григорьевича Виктюка, очень четко делятся на до и после того, как я познакомилась с ним и Дмитрием Бозиным. Мое восприятие после знакомства было куда более эмоциональным и насыщенным. Поэтому я давно уже взяла за правило перед каждым спектаклем или концертом делать небольшое исследование главных лиц, благо артисты не скупятся на информацию о себе в соцсетях, и это классно.

Возможно, да. Бывает, что люди в социальных сетях транслируют только то, что хотят, чтобы подписчики в них увидели. С реальностью зачастую созданный образ может вообще не совпадать. Кстати, насколько ты сама откровенна в Instagram?

Все тексты я пишу сама и вообще веду свой Instagram только сама. Это мой принцип. Я стараюсь быть очень настоящей в своих текстах. Как правило, в них заложены мои эмоции от пережитого момента или события. Я благодарна моменту за то, что он случился со мной. Искренне благодарна! И если я нахожу за что зацепиться в своей жизни, я обязательно пишу про это. Можно сказать, Instagram — мой публичный дневник. Опять же, моя задача, когда есть такая большая аудитория, максимально показать балет и себя в нем так, чтобы люди полюбили это искусство через мое восприятие. Как разведчик Штирлиц, засланный на территорию балета, я отправляю донесения через свои Instagram и YouTube оставшимся по ту сторону линии фронта людям.

Другое дело, что я не очень люблю рассказывать о сугубо личном, интимном. Наверное, этим я и отличаюсь от большинства блогеров. Мой Instagram связан с профессией. В нем вы не найдете подробностей о моей личной жизни. Это своего рода табу, которое я не планирую нарушать.

Ты ощущаешь ответственность перед своей огромной аудиторией?

Да, я сейчас ее, конечно, почувствовала. Можно сказать, что моя внутренняя цензура поднялась на очень высокий уровень. Если раньше можно было, не особо задумываясь, настрочить коротенький пост на каком-нибудь языке, то теперь я как минимум должна сделать это на двух языках, подумать как следует: все ли в нем понятно и нет ли возможности неправильно истолковать мои слова. Ведь в чем главная проблема взаимопонимания вообще и сетевого в частности? В отсутствии единого контекста и общего словаря. Пост — это очень немного слов, и надо их использовать так, чтобы не было мучительно больно за возможное недопонимание.

А еще я и раньше была очень строга к выбору материалов — чести опубликоваться удостаивались лишь единицы из десятков, а то и сотен фото и видео, сейчас же процесс отбора медиа для постов стал и вовсе многоступенчатым конкурсом со мной же в роли жюри. Ох уж эта цензура… Непросто мне с ней жить и работать…

А что изменилось сейчас? Ты сама выросла?

Да, возможно, пришло какое-то понимание. И потом, у меня в подписчиках есть же дети, которые смотрят на меня. Иногда я чувствую себя автором послания самой себе, только лет на десять младше. Как будто я затерялась среди своих подписчиков и жду пост от себя старшей. Ведь я ничегошеньки не знала о том, что сейчас называю балетом. Сколько можно рассказать ценного, важного, что сделает путь на сцену более коротким и менее болезненным. Наверное, это заблуждение, ведь понимание приходит только через свой собственный опыт... Ну, а вдруг? Что, если я смогу кому-то помочь? И вот я опять в репетиционном зале, опять снимаю, потом пишу, потом редактирую…

Если смотреть на твою карьеру со стороны, создается впечатление, что у тебя все достаточно гладко сложилось: выпустилась у одного из самых известных педагогов в мире, попала в Мариинский театр и очень быстро поднялась по иерархической лестнице, сразу начала танцевать действительно очень серьезные партии. А как дело обстояло с твоей стороны? С какими проблемами, сложностями ты столкнулась, как справлялась с повышенным вниманием, когда ты пришла с этим всем багажом популярности в театр и о тебе говорили все вокруг?

На самом деле, первые спектакли были самыми классными. Первым балетом в театре стала «Пахита», и это был самый идеальный мой спектакль. Он прошел без волнения совсем. Тогда все получилось. Но с каждым спектаклем становилось все тяжелее и тяжелее. Груз ответственности рос, особенно психологический. В какой-то момент я поняла, что мне очень страшно выходить на сцену, боялась даже шаг сделать. Сейчас полегче уже стало. Мне кажется, многие проходили подобное, когда нужно перебороть в себе страх, стать самим собой на сцене. Сложности и страх — все это есть, но все равно искусство — оно в другом. Не в сложностях. Сложности должны оставаться за кулисами.

А насчет гладко и просто… Хотелось бы так, только это невозможно. Я прочитала достаточно много автобиографических книг людей из балетного мира — ни у кого из них не было просто и гладко. Завистники, враги, болезни, травмы, войны — чего только у них не было. Все было, кроме «гладко и просто». В этом и есть главная мудрость жизни — успешен не тот, кто не падает, а тот, кто поднимается.

Нельзя лежать. Нельзя себя жалеть. Нельзя отвлекаться на зависть и злость. Вперед и только вперед.

В театре ты сразу получила возможность станцевать достаточно глубокие роли. Ты станцевала «Баядерку» в первый год работы. Когда еще нет достаточного личного эмоционального багажа, не пережиты моменты, которые поднимаются в драматических ролях, чем ты восполняла это отсутствие жизненного опыта, который нужно реализовать на сцене? На что опиралась? Расскажи про это.

Собственный опыт, безусловно, очень помогает. Но можно же брать какие-то моменты из той же литературы, фильмов, чьей-то чужой жизни, из подсказок, советов людей и их опыта. Мне кажется, не обязательно личный опыт должен быть всегда таким же, как у твоей героини, и не должен полностью соответствовать тому, что происходит на сцене. На тот момент я сделала максимально искренне свою роль, все было пропущено через себя.

И еще. Баядерка в исполнении опытной женщины уже вряд ли будет той самой баядеркой, которой семнадцать лет. Есть вещи, которые ничем и никак не сыграешь. Я не хочу сказать, что исполнительница Никии обязательно должна быть юной. Нет. Я хочу сказать, что это будут разные Никии — в исполнении двадцатилетней и сорокалетней балерин. Надеюсь, моя Никия будет меняться вместе со мной, и вы сможете увидеть и более мудрый ее вариант.

Сейчас в Мариинском театре целая плеяда ярких молодых балерин, есть ли конкуренция в театре?

Есть. И это классно. Я считаю, что без конкуренции невозможно. Она обязательно должна быть, потому что, если ты не чувствуешь, что кто-то есть рядом, какой смысл тогда работать вообще? Понятно, что можно себя сравнивать с балеринами прошлого или балеринами более старшего поколения, но все равно важно, чтобы были рядом те люди, с которыми ты должна конкурировать. Я считаю, когда ты расстроена собой, когда ты злишься на окружающую действительность, когда ты видишь, что у тебя получается плохо, некрасиво, ужасно, вот тогда и начинается настоящая работа. В этот момент ты решаешь, что ты во что бы то ни стало превратишь «ужасно» в «хорошо». Поэтому, я считаю, что негатив, мучение, постоянное бурление внутри, даже поражение в душе — все очень важно. И конкуренция занимает большое место в этом процессе. Мне кажется, это настоящая творческая атмосфера.

Приходится ли тебе сталкиваться с поверхностным суждением о себе?

Да. Я раньше к этому болезненно относилась, а теперь, если встречаются люди, которые озлоблены и пишут неуважительные комментарии, я просто сразу их блокирую. К конструктивной критике я всегда прислушиваюсь и буду прислушиваться. И в этом мне помогают педагоги, семья и друзья. Но хейт деконструктивен, и участвовать в нем я не хочу.

Поверхностных и суровых можно понять. Они не были никогда в положении человека, на которого направлены большое внимание и потоки критики, поэтому они подчас резки в своих суждениях и категоричны в высказываниях. Но доброе намерение чувствуется всегда, даже в самой жесткой критике.

Другое дело — хейтеры, цель которых лишь оскорбить и унизить. Их, конечно, тоже можно понять и даже пожалеть. Ну, нет у людей другой забавы, они слабы и несчастны. Однако эта жалость не должна мешать удалять их из своих соцсетей, ведь они несут в мир зло и ненависть. Их слова не имеют права на существование. Они вредят Балету, тому, который с большой буквы. И такие тоже чувствуются сразу. Слава Богу, их совсем немного.

Какую роль родители сыграли в твоей жизни, если говорить о вкладе в тебя как в балерину?

Мои родители всегда играли колоссальную роль в моем развитии, в моем становлении, потому что они всегда были такими путеводными для меня огоньками. Я всегда норовила куда-то свернуть, ленилась сначала в академии, потом бездумно работала. Есть же продуктивная работа, а есть работа ради работы. Думать иногда труднее, чем делать. И родители всегда мне с такими моментами очень помогали, ведь они люди с большим жизненным опытом. Они всегда меня поддерживали в сложных ситуациях. Надеюсь, что они всегда будут давать мне советы и подсказывать, как действовать дальше.

Искусство — оно для чего, с твоей точки зрения? В глобальном смысле этого слова.

Искусство рождает эмоцию. А эмоции — они делают жизнь глубже и полнее. Когда чего-то добиваешься, неважно — сам или в лице своего персонажа на сцене, или на страницах книги, превозмогаешь себя, преодолеваешь все трудности и выходишь победителем, тут как раз и находишь маленькое быстрое ощущение счастья, удовлетворения, радости. Есть в этом что-то настоящее. Поэтому искусство — это самое главное.

Искусство для того, чтобы заглянуть в Рай через парадный вход, через главную дверь, без алкоголя, веществ и обмана. Да, великим сего мира даже искусство для этого не нужно, они уже одной ногой там, но нам, обычным смертным, без посредника сложно. Нам надо, чтобы кто-то провел нас за руку в секретную комнату внутри нас самих путем, о котором мы не подозревали, и указал на тот самый маленький кусочек счастья, который мы бы сами не нашли. А как в жизни без счастья?

ФОТОГРАФ Алиса Асланова
=============================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Номер ссылки| 2022012001
Тема| Балет, Латвийская Национальная опера, Премьера, Персоналии, Элза Леймане, Антон Фрейманс, Айвар Лейманис
Автор| Елена Слюсарева
Заголовок| И лебеди держат дистанцию: в Опере поставили неожиданный балет — «Два метра»
Где опубликовано| © press.lv
Дата публикации| 2022-01-12
Ссылка| https://press.lv/post/i-lebedi-derzhat-distantsiyu-v-opere-postavili-neozhidannyj-balet-dva-metra
Аннотация| Премьера

Этот хореографический спектакль, к сожалению, не смог опоздать. Его задумали, воплотили, исполнили, а пандемия и не думает заканчиваться. Что называется, на злобу дня. При этом - элегантно, остроумно, неожиданно. В Латвийской Национальной опере - вечер одноактных балетов "Два метра".

В наше время сходить в театр – почти что в космос слетать. Причём, и для зрителей, и для артистов. В фойе народ то и дело признаётся друг другу: как одичали, от собственного отражения в зеркале шарахаешься – дистанция, чтоб её…

Собственно о том и постановка. В Новом зале примерно на 400 мест – длится она полтора часа. Состоит из трех одноактных балетов, созданных разными авторами, но смотрится единым целым. Видимо потому, что эмоции нас всех одолевают примерно одинаковые.

Первую историю рассказала хореограф Элза Леймане. «Компаньон» - о закулисной жизни балерины. Со штопанием балетных тапочек, бесконечной репетицией, поисками себя на сцене и в жизни - оставшейся без партнера. Вынужденное одиночество в пандемию, попытки к нему приспособиться, воспоминания о том, как это было раньше...

Второй этюд поставил Антон Фрейманс:» Go! Go! Go!». Тут хореограф временами и сам выходит на сцену, читая, похоже, свой дневник. Это - попытка артистов балета взглянуть на себя со стороны. И рассказ о том, насколько трудно – эмоционально и физически – возвращаться на сцену после длительного перерыва (наверное, ещё тяжелее, чем приходить в театр после долгой работы на удалёнке дома на кухне).

Впрочем, весь триптих по большому счету - об этом. Как трудно свыкнуться с вынужденным одиночеством и как трудно потом возвращаться к любимому делу. Особенно артистам. Держать себя в форме, постоянно репетировать, не сдаваясь душой и телом. И верить - сцена ещё ждет тебя. Друзья, партнеры, зрители, аплодисменты - все ещё обязательно будет.

Художественный руководитель Латвийского Национального балета Айвар Лейманис за основу своей истории взял…2 метра. Ту самую дистанцию, которая вот уже два года отделяет нас друг от друга мощнее железного занавеса.

Как выглядел бы балет, если бы артистам на сцене пришлось придерживаться тех правил, что царят в зрительном зале. И за стенами театра.

Массовость на сцене в тот вечер превзошла все ожидания. Казалось, каждый артист готов выйти хоть на чуть-чуть, но все-таки поучаствовать в спектакле. Ведущие партии исполняли наши лучшие танцоры.

Пересказывать действо вряд ли имеет смысл. Как говорится, это надо видеть.

Например, в какой-то момент то, что казалось, задней стеной сцены, оказывается занавесом. Он раздвигается и зрители будто видят себя в зеркале – по ту сторону оказывается другая часть сцены и зрительного зала. Для тех зрителей танцуют свои артисты. Эффект интересный. Какое-то время пытаешься понять – сам-то ты в зеркале или в реальности?

Элегантные костюмы, пуанты, красивые метания уставших от бездействия (или слишком долгих поисков) изящных тел…Красиво. Но – когда на сцене появляются маленькие лебеди, исполняющие пародию на свой бессмертный номер (старательно держат дистанцию, отстраняясь друг от друга), когда принц и принцесса исполняют па-де-де из «Спящей красавицы» в защитных масках, старательно не дотрагиваясь друг до друга, тогда вдруг неожиданно душу охватывает тоска – по тому, настоящему балету. По настоящей жизни. Жизни без дистанции. Когда-то же эта пандемия кончится, но - сумеем ли мы вернуться?

Фото Агнесе ЗЕЛТИНЯ и Янис КЕРИС

=================================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Номер ссылки| 2022012101
Тема| Балет, Бурятский театр оперы и балета, Персоналии, Баир Жамбалов
Автор| Эржена Мансорунова
Заголовок| В Улан-Удэ солист балета рассказал, как пролетели 25 лет на сцене театра
Где опубликовано| © газета «Номер один»
Дата публикации| 2022-01-21
Ссылка| https://gazeta-n1.ru/news/culture/107730/
Аннотация| Интервью

Баир Жамбалов вспомнил первые спектакли, а также поделился главными сложностями работы в балете

Известный танцор театра оперы и балета Баир Жамбалов, в репертуаре которого свыше 20 партий, рассказал «Номеру один» о первых сложностях, вспомнил самую запоминающуюся роль и высказался о работе с новым руководством.

«В балете нет лжи»

Баир Жамбалов из многодетной семьи, шестой ребенок. Родился и провел детство в селе Дырестуй, Джидинского района. После окончания начальной школы в 1996 году поступил в Бурятское государственное хореографическое училище. Времена были трудные, и финансовые сложности во время обучения взяла на себя старшая сестра Баира.

«Я попал в балетный класс, который с первой минуты меня захватил. Я сам по себе рос активным ребенком, мы все время в деревне играли. А балет тесно связан с физическими нагрузками - были свои сложности, нужна была растяжка, гибкость и музыкальность. И это во мне раскрылось не сразу – многое давалось с трудом. Но, благодаря усердию и работе моего первого педагога по классическому танцу Елене Кожемяченко, все получилось. Помню, Елена Германовна наш класс мальчишек влюбила в эту профессию, и мы занимались с удовольствием. Были и мальчишки, кто относился к обучению неосознанно, и это сразу было заметно, потому что балет – это в первую очередь работа над своим телом и характером. Ты постоянно преодолеваешь самого себя, поэтому нужно сразу осознанно относится к этому. В балете нет лжи, ты не сможешь обмануть зрителя – даже не знающий ничего о балете человек будет понимать, что «что-то идет не так». Думаю, поэтому балет считается одной из самых сложных профессий в мире»,

- рассказывает Баир Жамбалов.

Солист балета рассказывает, что главное в танце – это душа. В этом виде искусства танцору необходимо совместить тяжелые нагрузки с плавностью и красотой движений – даже в моменте, когда танцор поднимает балерину на руки или выполняет сложные и почти акробатические трюки, он должен показать только легкость и грацию.

Кузница театра

Баир Жамбалов в балете с 1996 года, уже 25 лет. Первую сольную партию он исполнил в театре, будучи студентом-первокурсником во время учебной практики.

«Вообще, хореографическое училище – это и есть кузница театра. Без него нет балета в театре Оперы и балета. Первый раз мне доверили роль друга принца Зигфрида из балета «Лебединое озеро», где нужно было танцевать с двумя девушками-балеринами. Этой ролью я очень горжусь, она была весьма сложная, а я был студентом»,

- вспоминает Баир.

Баир отмечает, что артисты балета подразделяются на амплуа – лирические герои, драматические герои, отрицательные и положительные. Первая ведущая партия в театре Баиру досталась в образе влюбленного Ромео в спектакле «Ромео и Джульетта». Как он признается, до сих пор для него – это самая любимая и запоминающаяся роль. К сожалению, спектакль «Ромео и Джульетта» не ставят уже с 2009 года, однако, как отмечает артист, ведутся переговоры, чтобы вернуть ее в репертуар постановок. Также он вспомнил, как уезжал в другие регионы – в Москву, в Санкт-Петербург, но решил вернуться в театр.

«Я решил вернуться, потому что чувствую, что здесь я планомернее раскрываюсь, нежели там. Помню еще, что в Москве и Санкт-Петербурге я заметил, что люди более одинокие. У нас итак такая профессия, которая требует все твое время - можно целый день провести за репетициями. И там это чувствовалось еще сильнее, я затосковал – были только дом и работа. Но главное, я ощутил, что достиг потолка. В центральных городах в основном частные труппы и балет больше рассматривают как бизнес. Ты получаешь за спектакль деньги, и каждый день – одно и тоже, так можно деградировать. А в театре всегда обновления – репетиции, постановки, фестивали, конкурсы, мероприятия, творческий рост»,

- перечисляет Баир

Главный человек в театре

Напомним, в конце минувшего года в театре оперы и балета сменилось руководство.

Нового художественного руководителя представили 1 октября - им стал российский дирижер, пианист, композитор, и народный артист Республики Бурятия Владимир Рылов. А уже 13 октября представили нового директора – это Дмитрий Дылыков, который ранее занимал должность замминистра культуры Забайкальского края. Баир Жамбалов рассказал, что до появления нового руководства в театре были некие сложности.

«Так как я в театре более 20 лет, на моей памяти это уже четвертый директор. Хочу сказать, что директор – это тот человек, который должен содержать театр. Но у нас была большая проблема, когда не было художественного руководителя – думаю, это главный человек в театре, так как он должен содержать творческие цеха: балет, оркестр, оперу и хор. Почему у нас в театре бывали загвоздки? Когда не было худрука, мы все жили каждый своей жизнью. Владимира Рылова я запомнил, будучи студентом, еще с 2002 года как человека- профи, который всего себя отдает служению искусству. Думаю, все должны к такому уровню стремиться. Владимир Рылов подтягивает работу оркестра, а оркестр – главное звено балета и оперы. У нас была проблема, когда не хватало инструментов даже. Сейчас чувствую, что уровень другой, звучание гораздо лучше, ведь дирижером тоже надо родиться. Он также взаимодействует и с оперой, и с балетом, конечно, стало лучше»,

- признается Баир Жамбалов.

Театр во время пандемии

Солист отмечает, что сейчас коллектив театра просто счастлив, что можно просто наконец-то выйти на работу. Во время пандемии всем пришлось нетрудно, особенно это сказалось на артистах, потерявших своих зрителей.

«Пандемия сильно ударила по артистам балета. Ведь мы занимаемся 6 дней в неделю, а во время коронавируса мы почти полгода отдыхали, заниматься дома – совсем не то. И даже в мировом балете многие вышли из формы – кто-то переболел, кто-то поправился, а отсюда пошли травмы на сцене. Ведь балет – травмоопасный вид искусства, мы очень страдали, когда вышли из формы. Честно, я тоже немного вышел. И сейчас мы просто рады, что можно работать, танцевать и выступать на сцене, репетировать»,
- вспоминает артист.

Фото: Бурятский театр оперы и балета

Елена С.

Номер ссылки| 2022012102
Тема| Балет, Челябинский театр оперы и балета, Персоналии, Лири Вакабаяси
Автор| Ирина Дурманова
Заголовок| Главная партия. В роли Пахиты из цыганского табора выступит балерина из Японии
Где опубликовано| © «Южноуральская панорама Онлайн»
Дата публикации| 2022-01-21
Ссылка| https://up74.ru/articles/kultura/137301/
Аннотация| ИНТЕРВЬЮ

Лири Вакабаяси живет и работает в столице Южного Урала два года, за это время она танцевала ведущие партии во многих репертуарных спектаклях театра.

Ее выступления всегда яркие и незабываемые, она превосходна в технике и артистична. Она завоевала любовь публики. Стала победительницей XVI открытого российского конкурса «Арабеск-2020» в Перми, признана лучшей на VIII Международном конкурсе Юрия Григоровича «Молодой балет мира», который состоялся в октябре минувшего года в Сочи. Профессиональное жюри назвало ее выступление с партнером Кубанычем Шамакеевым безукоризненным.

В субботу, 22 января, Лири дебютирует в балете Эдуара Дельдевеза и Людвига Минкуса в роли танцовщицы Пахиты, выросшей в цыганском таборе. Молодого графа Люсьена де Эрвильи исполнит артист балета Алексей Шакуро. Премьера спектакля «Пахита» в Челябинске состоялась в 2017 году, восточный колорит балерины привнесет в него новый, очаровательный акцент.

Если не хобби, а профессия

Лири неплохо говорит по-русски. Легкая и изящная в танце, она такая же открытая и приятная в общении: веселая, с чувством юмора, любит шутить и смеяться. Обычному уральскому обывателю, конечно же, интересно, ради чего талантливая девушка может покинуть благополучную, безопасную, внятную страну и поселиться в непредсказуемой России, причем не в центральной ее части, а в глубокой уральской провинции.

— Потому что я долго мечтала об этом, — говорит Лири. — Именно русский балет для меня настоящий — классический, исторический.

— Правда ли, что в Японии балет — это не профессия, это хобби, поэтому у вас нет профессиональной балетной школы и театров?

— Да, правда. Я начала заниматься с педагогом по балету с трех лет. Мама захотела, чтобы девочка стала стройной и красивой. Потом я сама почувствовала, что это мое. Мы жили в Токио, и мама всегда меня водила в театр, особенно если приезжал русский балет. Наверное, мне было лет восемь, я маме сказала: «Я хочу стать балериной!» И начала интенсивно заниматься. Мой японский педагог училась в Монако, работала в Германии. Она сказала: «Оставаться в Японии — это не вариант. Если ты хочешь стать балериной, надо уехать учиться до 15 лет». И я сообщила об этом семье. Папа, как настоящий японец, не особенно выражает эмоции, он спокойный. Может быть, он что-то думает, переживает, но не говорит. А моя мама сильно переживала. Но она в меня верит и поддерживает.

До России

В четырнадцать лет Лири Вакабаяси без знания языков и жизненного опыта поехала получать профессиональное образование. Сначала это была Королевская балетная школа в Антверпене (Бельгия).

— Я жила в красивом городе, там добрые люди, вкусная еда, друзья. Когда обучение закончилось, мне было только 16 лет. Меня брали в театр, но я отказалась, потому что в его репертуаре нет классики. А я хотела настоящего балета. Поэтому поехала учиться в Германию. Там было сложнее, но у меня был мощный педагог — русская балерина Елена Панкова. И в Бельгии в старшем классе педагог была из России — Наталья Ситникова. Восторг, фантастика! Так что я еще там близко увидела русский балет. Это очень душевно, очень красиво. В других странах такого нет. Там балет как спорт, ценится высокая техника, а мне нужны эмоции. И я хотела в Россию. После учебы я вновь поехала в Бельгию на отбор артистов для театров. Приехали художественные руководители из Финляндии, Амстердама, Бельгии и Франции. И там был представитель из Екатеринбурга. И он меня пригласил! И я не верила своему счастью!

И все-таки Челябинск

В столице Урала Лири проработала три года, познакомилась со своим партнером Кубанычем Шамакеевым из Кыргызтана. Он помог и с языком, и с какими-то другими моментами, которые возникали у восточной красавицы, не говорящей на русском, попавшей в незнакомую среду. Все было хорошо, но артисты стали искать новый театр.

— Потому что хотела больше классики. А в Екатеринбурге более современные постановки. Куба тоже этого хотел. Мы написали в челябинский театр. К нашему удивлению, нам сразу же ответил балетмейстер Юрий Выскубенко и позвал нас работать. Сначала было сложно, Екатеринбург все-таки комфортный, столичный город. В Челябинск приехали — немного засомневались. Еще в Чурилово нас поселили. А это далеко. После спектакля маршрутки не ходят, холодно. Но это было только в самом начале, пока я не познакомилась с преподавателем — потрясающей балериной, народной артисткой России Татьяной Предеиной. И я уже поняла: так надо было! Сейчас я верю, Челябинск — это моя судьба.

Уже немного русская

— В Японии бываю нечасто, — сокрушается Лири. — Так скучаю! Но, я, наверное, давно уже не совсем японка. Четырнадцать лет я живу не в своей стране.

— А можно привести какие-то явные различия? На мой взгляд, Япония организованная, предсказуемая страна.

— Да, в Японии есть логика, в России ее нет. Но есть душа. Интересно жить, никогда не знаешь, что будет. Страна для творчества. Русские люди не скрывают эмоции. Если что-то не так, сразу говорят. А японцы всегда улыбаются, негатив не выносят, чтобы всем было хорошо. Может быть, внутри что-то и думают, но никогда этого не показывают. Открытость и душевность мне ближе.

— Я читала, что в Японии на 90 % пьют алкоголя меньше, чем в России. Можно в Японии встретить пьяного человека?

— Нет. А здесь я видела. Вначале я просто в шоке была: как так можно? И страшно! Наверное, это потому, что у вас холодно?

— А в Токио нет центрального отопления?

— Да, бывает, что на улице теплее, чем дома. Здесь наоборот: на улице холодно, а в зданиях всегда тепло.

— А как русская кухня?

— Нравится. Борщ люблю, пельмени, салаты. В Бельгии тоже вкусно, а в Германии не готовят. Там пиво, бутерброды, сосиски. Для меня там была проблема с едой.

— Борщ, пельмени… Я думала, что балерины питаются листиком салата.

— Нет, я все ем.

— И суши?

— Если не думать, что это суши, есть можно. Даже вкусно. В Японии суши не так готовят.

— Мечта есть?

— Такой вопрос будет, я так и знала. Кто знает, завтра что будет? Мне здесь нравится все: классический репертуар, потрясающие зрители. Я впервые ощутила энергетику зала, обмен эмоциями, о котором много слышала. Я занимаюсь любимым делом, и оно здесь хорошо оплачивается. Мы еще губернаторские надбавки получаем. Я ни в одном городе не видела такого внимания к искусству и не знала даже фамилий руководителей. В Челябинске Алексей Леонидович Текслер часто бывает в театре, заходит за кулисы. Его жена Ирина Николаевна нас хорошо поддерживает. Я танцую ведущие партии! Мне нравится сам театр, его запах, его атмосфера. Балет меня радует. Балет — это моя жизнь.

Елена С.

Номер ссылки| 2022012201
Тема| Балет, МТ, Персоналии, Мей Нагахиса
Автор| Ольга Угарова / ФОТОГРАФ Юлия Михеева
Заголовок| ПОКОЛЕНИЕ Z
Мей Нагахиса
Где опубликовано| © интернет-версия журнала «Балет»
Дата публикации| 2022-01-22
Ссылка| https://balletmagazine.ru/post/mej-nagahisa
Аннотация| ИНТЕРВЬЮ

Хрупкая выпускница Академии принцессы Грейс в Монте-Карло поступила в труппу Мариинского театра на позицию стажера. Но легкая, как перышко, танцовщица молниеносно завоевала любовь строгой петербургской публики.

Cерия специальных проектов о поколении Z. Поколении молодых балерин, стремительно ворвавшихся в мир большого балета, бесстрашно танцующих глубокие роли и берущих от жизни все здесь и сейчас.

Мей Нагахиса впервые вышла на сцену Мариинского театра в 15 лет, в 17 стала стажером труппы, а потом в мгновение ока — второй солисткой. В конце прошлого сезона юную японку, блестяще перенявшую традицию и русский стиль, перевели в статус уже первой солистки — в 21 год. Если 30 лет назад такие повороты судьбы были бы практически невозможны, то сейчас поколение Z своим талантом и трудом может растопить сердце даже самой консервативной балетной институции. Мы попросили Мей встретиться с нами и рассказать Ольге Угаровой о своем пути к сцене Мариинского театра, жизни в России и, конечно, о Японии.

Солистка

Хрупкая выпускница Академии принцессы Грейс в Монте-Карло поступила в труппу Мариинского на позицию стажера. Но легкая, как перышко, танцовщица молниеносно завоевала любовь строгой петербургской публики и стала идеальным романтическим образом русского балета. Начав работать над небольшими соло в двойках и тройках, Мей в первый же сезон станцевала Машу в «Щелкунчике», дебютировав вместе с другим легионером Виктором Кайшета. А спустя два года юная балерина уже вышла в заглавной роли в «Жизели» — с партией мечты юную солистку тогда приехала поздравить мама, всегда мечтавшая видеть свою дочь в каноническом спектакле.

Вам было сложно готовить в 19 лет партию Жизели?

Скорее, волнительно. Это было очень значимое событие для меня. «Жизель», наверное, самый любимый балет моей мамы, и я с детства смотрела много его записей. Я даже представляла себя невестой Альберта и планировала, как буду танцевать разные сцены. А когда я попала в Мариинский, это был первый спектакль, который я увидела в исполнении труппы. Тогда танцевала потрясающая Катя Осмолкина.

Какие трудности возникали во время подготовки партии?

В работе были свои сложности. Сцена сумасшествия требовала много сил, но мой педагог — Эльвира Геннадьевна Тарасова — очень помогла мне. В результате все прошло хорошо. А еще это, конечно, было невероятным счастьем для моей мамы, и я очень рада, что ей удалось приехать на мой дебют.

В вашем репертуаре сплошь романтические героини: Жизель, Сильфида, Ширин, Джульетта. Вы чувствуете с ними что-то общее?

Трудно сказать (улыбается). Но мне легко их танцевать: все получается естественно. Вот чего я не могу представить, так это себя в каком-то сильном характере, как Китри, например (смеется). Кажется, это самое далекое от меня, что только может быть.

Что не скажешь о партии Маши в «Щелкунчике»!

Да! Даже не верится, что мне дали станцевать ее в мой первый год работы в театре. Мы тогда с Виктором Кайшета очень волновались: это была премьера для нас обоих. После спектакля я так рыдала! Не могла поверить, что я танцую в главном рождественском спектакле главную партию на сцене Мариинского театра, о котором я даже не мечтала!

Япония

Мей Нагахиса выросла в крупнейшем японском городе Осаке, где энергия мегаполиса растворяется в яркой зелени и цветущих зарослях сакуры, а архитектура будущего утопает в парках и садах. Мей отдали в студию танцев в три года, и сколько она себя помнит, балет всегда был с ней. Когда пришло время школы, утром в ее расписании появились обычные уроки математики, биологии и японского. После ее ждал трамвай и путь в балетный класс на репетиции, которые зачастую заканчивались в одиннадцать часов вечера. Так продолжалось, пока девочке не исполнилось 13, когда будущая солистка переехала в Княжество Монако, чтобы учиться в Академии принцессы Грейс.

Почему мама вас отвела на танцы?

Она сама когда-то мечтала стать балериной, но дело в том, что семье было очень непросто, поэтому ей нужно было свои грезы отодвинуть на второй план. Но она подарила их мне.

Вам больше нравилось в обычной школе или в балетной?

В балетной! Да, у меня были друзья и там и там, но мне все время хотелось танцевать. Я очень много участвовала в конкурсах и часто выходила на сцену, что, конечно, захватывало. Именно после конкурса Youth America Grand Prix я и попала в Монако.

Было тяжело решиться на такой дальний переезд?

Расставание с семьей далось сложно, а в остальном — все прошло легко. Мне очень хотелось учиться балету. Жизнь в академии оказалась очень строгой, но мы в Японии привыкли быть дисциплинированными, и обучение не вызывало у меня шока. Было очень необычно столкнуться с ребятами из других стран. Среди моих одноклассников были ученики со всего мира, включая итальянцев, американцев и корейцев.

А сейчас, работая в Мариинском театре, уже не так скучаете по семье?

Я всегда по ним тоскую: мне не хватает и родителей, и Японии. Стараюсь даже об этом не думать, потому что тогда начинаю скучать еще больше, хотя Петербург уже стал домом.

Мариинский театр

Большое путешествие в Россию и Петербург у Мей Нагахиса лежало через Калифорнию. Студентку Академии принцессы Грейс пригласили станцевать па-де-де из спектакля «Талисман» на большом гала-концерте, где ее и приметил глава балетной труппы Мариинского театра Юрий Фатеев. После мастер-класса и небольшого просмотра последовало приглашение станцевать на сцене Мариинского театра в партии Ману в балете «Баядерка». Тогда Мей было 15 лет. Через два года она станет частью труппы.

Как вы готовили партию Ману?

Я приехала в Петербург и работала с Галиной Петровной Кекишевой, старейшим педагогом театра. Она была невероятно мила и доброжелательна, и весь процесс шел очень легко. Но каждое утро традиционно начиналось с класса. Когда я первый раз зашла в зал, то потеряла дар речи: я вдруг оказалась среди звезд, которых видела только в записях на DVD или в YouTube. Помню, как не могла просто поверить сама себе, что мечты становятся реальностью.

Что вы ждали от России?

Мне представлялось, что эта страна очень темная и мрачная. Но все оказалось совсем не так. Помню, как меня поразило, что все такое яркое, а изумрудный цвет Мариинского театра сразу влюбил в себя. Прежде чем переехать полностью, я должна была окончить академию в Монако, но несколько раз приезжала в Петербург, чтобы заниматься в театре и понять, как все устроено.

Вам не было страшно, как вас примет труппа?

Я не думала об этом. Когда я приехала, то была настолько поглощена работой, что меня не волновало все лишнее. Я была сконцентрирована на том, чтобы постараться впитать в себя традицию и стиль русской школы.

За эти несколько лет театр стал родным?

Абсолютно! Я не представляю свою жизнь без Петербурга и Мариинского театра.

Образы Atelier Biser
MUAH Мария Быстрова

ФОТОГРАФ Юлия Михеева
====================================================================================
ВСЕ ФОТО - ПО ССЫЛКЕ

Елена С.

Номер ссылки| 2022012202
Тема| Балет, Башкирский театр оперы и балета, Башкирсий хореографический колледж имени Рудольфа Нуреева, Юбилей, Персоналии, Эмма ТИМИРГАЗИНА
Автор| Нина ЖИЛЕНКО
Заголовок| Три ипостаси творчества Эммы Тимиргазиной
Где опубликовано| © газета «Вечерняя Уфа» № 4(13566)
Дата публикации| 2022-01-21
Ссылка| http://vechufa.ru/culture/22238-tri-ipostasi-tvorchestva-emmy-timirgazinoy.html
Аннотация| Юбилей

Шестидесятипятилетие творческой жизни в балетном искусстве отмечает в нынешнем январе заслуженная артистка БАССР Эмма ТИМИРГАЗИНА.

1960-е годы – время моего активного знакомства с башкирским балетом. Тоскуя по Кировскому театру, я неожиданно нашла своей душе отраду: оказалось, что в Уфе процветает именно вагановская школа, основу труппы составляют выпускники Ленинградского хореографического училища.

Помню, пришла на «Лебединое озеро», прочитала в программке тогда еще не знакомую мне фамилию исполнительницы главной партии - Эмма Тимиргазина. С первых «лебединых» па я почувствовала: у молодой балерины крепкая школа, прыжки, вращения исполнялись чисто, легко. Ее Одетта была трогательно беспомощной, но не смирившейся. Психологические нюансы образа говорили о безусловном драматическом даровании танцовщицы. Очевидным было ее стремление продолжить одну из прекраснейших традиций русской классики – одухотворенность танца.

А как же она «перепрыгнет» через свою пронзительную лиричность в партии Одиллии? Поэтичной натуре нелегко передать агрессивность, злой натиск, желание мстить. Тем не менее танец у Эммы получился темпераментным, выразительным. А я с тех пор с интересом следила за карьерой балерины.

Восьмилетней девчушкой привели ее в театр на балет Делиба «Коппелия» с Зайтуной Насретдиновой в главной партии. «Балет – самое прекрасное, что есть на свете!» – с восторгом подумала она.

В 1947 году в Уфе набирали детей для учебы в Ленинградском хореографическом училище. Желающих была тьма, около двухсот человек. Но опытнейший балетный педагог Варвара Павловна Мей отобрала только пятнадцать. Среди них оказалась и она, счастливица Эмма Тимиргазина, а еще - Фирдаус Нафикова, Эльза Сулейманова, Венера Галимова, Ильдус Хабиров, Алик Бикчурин, Дамира Буренкова...

Девять ленинградских лет запомнились Эмме как непрерывный поток счастливых впечатлений, мгновений, хотя и заполненных до предела. Заполненных учебой, трудом до седьмого пота, постижением основ и тонкостей классического танца, выступлениями в спектаклях Кировского театра рядом с такими звездами, как Наталья Дудинская, Константин Сергеев, Татьяна Вечеслова, Инна Зубковская, а также многочисленными концертами в училище и по городу. С первого до последнего класса их вела Найма Валеевна Балтачеева, которая, протанцевав двадцать лет на сцене Кировского театра, затем стала прекрасным педагогом.

Не обходила их вниманием и сама Агриппина Ваганова. А в судьбе Эммы она приняла особое участие: после болезни девочку хотели оставить на второй год, но Агриппина Яковлевна, веря в ее способности, настояла на переводе.

В 1956 году Эмма Тимиргазина стала солисткой балетной труппы Башкирского государственного театра оперы и балета. В это время на сцене блистали Зайтуна Насретдинова, Тамара Худайбердина, Гузель Сулейманова, Майя Тагирова... Было у кого учиться. Но... и завоевать свою нишу оказалось непросто. На ее счастье, в труппе работал хороший балетмейстер, бывший солист Большого театра и театра в Белоруссии Семен Владимирович Дречин. Он заметил способности молодой балерины и не остался равнодушным к ее участи. Прививал благородство исполнительской манеры, убеждал, что танец надо пропускать через сердце. Он учил Эмму работать, оставляя сто потов в репетиционном зале, вынося затем на сцену ощущение легкости и воздушности. Под руководством Дречина Эмма Тимиргазина станцевала свою первую главную партию - в балете «Сольвейг» на музыку Эдварда Грига.

Балерине везло на хороших наставников. Ее пестовал Халяф Гатеевич Сафиуллин. Именно с ним она подготовила партию Одетты-Одиллии. А в поставленном им балете «Буратино» на музыку Наримана Сабитова стала очаровательной Мальвиной.

Педагогом-репетитором была Зайтуна Агзамовна Насретдинова, кумир ее детских лет. С каждым спектаклем героини Тимиргазиной совершенствовались, наполнялись все более насыщенными красками. Зайтуна Агзамовна строго следила за чистотой, техничностью исполнения, но, пожалуй, еще строже требовала глубокого осознания роли.

За двадцать два года заслуженная артистка республики Эмма Тимиргазина создала на сцене образы, одухотворенные ее индивидуальностью, в лучших классических балетах: Аврора в «Спящей красавице», Маша в «Щелкунчике» Чайковского, Мария в «Бахчисарайском фонтане» Асафьева, Жизель в одноименном балете Адана, Анель в «Голубом Дунае» на музыку Штрауса... Ее считали танцовщицей лирического плана, хотя Тимиргазиной всегда хотелось исполнять партии более темпераментные. Любимым спектаклем стал «Дон Кихот» Людвига Минкуса. О Китри мечтала с детства, с училища. Стихия ликующего, искрометного танца завораживала, увлекала. Озорная, жизнерадостная, влюбленная героиня была ей близка и понятна.

В Башкирском государственном театре оперы и балета «Дон Кихот» шел в постановке балетмейстера «Мариинки» Бориса Михайловича Брускина. Именно этот спектакль наша героиня выбрала для своего прощального бенефиса 25 декабря 1977 года. Заслуженная артистка России Майя Тагирова, которая к тому времени окончила ГИТИС и освоила еще профессию критика-балетоведа, тогда написала: «Партия Китри - самое совершенное создание Эммы Тимиргазиной. Ее Китри озорна, смела и предприимчива. Она - дитя улицы, любимица пестрой, веселой толпы. Жизнерадостность, энергия, темперамент бьют в ней ключом. Танец балерины свободен от штампов. Она по-своему решает каждый эпизод, каждую вариацию заставляет смотреть с интересом. Тимиргазина не старается танцевать эффектно, все в ней просто и жизненно». Закончила Майя Авзаловна статью словами: «Лучшими ролями балерина сказала свое слово в башкирском искусстве».

Эмма Тимиргазина хотела бы еще долго танцевать, но болезнь глаз, операция, не дали ей такого шанса. Тогдашний главный балетмейстер театра Эрки Тан уговорил артистку остаться в БГТОиБ педагогом-репетитором. И сам активно помогал освоить это новое для нее дело, требуя присутствия на всех репетициях.

Уход со сцены дался нелегко. Хотелось порой вместо своих подопечных вылететь на сцену и танцевать, танцевать... Но постепенно свыклась и не заметила, как увлеклась новой работой. К тому же в ней открылись балетмейстерские способности. Генрих Майоров ставил в театре балет Карена Хачатуряна «Чипполино», Эмма ему ассистировала. Позже она помогала ему в Воронеже, а в 1991 году, когда Майорова пригласили в Челябинский театр, он рекомендовал вместо себя Тимиргазину. Челябинск - не чужой для нее город. Это родина отца, и сама она появилась на свет в деревне Бурино Челябинской области. Наверное, поэтому в том краю ей было тепло и уютно. Вскоре земляки позвали поставить балет «Дон Кихот», и Эмма Мухаметвасиловна с радостью перенесла на челябинскую сцену редакцию Бориса Брускина, в которой сама танцевала, все прекрасно помнила. Премьера прошла блестяще. Ей предложили стать художественным руководителем челябинской труппы, где она успешно проработала до 2002 года.

С тех пор заслуженная артистка Башкортостана Эмма Тимиргазина преподает в Башкирском хореографическом колледже имени Рудольфа Нуреева, и это приносит ей удовлетворение. В балетной педагогике немало рутинного, процесс трудоемкий, длительный, рассчитанный на результат, иногда ох какой неблизкий. У детей разные данные, способности, у каждого свой характер. Но подыскивать «ключики» к их сердцам так интересно!

Получается, Эмма Тимиргазина познала три ипостаси балетного творчества: танец на сцене, балетмейстерская работа и, наконец, педагогическая стезя.. Столько прожито сценических жизней на радость зрителям, столько поставлено танцев, столько учеников выращено и воспитано в лучших традициях лучшей в мире балетной школы… Это огромный вклад в искусство не только в масштабе республики, но и в общероссийском. Творческая деятельность балерины, хореографа, педагога отмечена Почетной грамотой министра культуры Российской Федерации. Грамота называется красиво, тепло и точно: БЛАГОДАРНОСТЬ. Благодарность за большой вклад в развитие культуры, многолетнюю плодотворную работу.

Фото из архива автора.

Елена С.

Номер ссылки| 2022012203
Тема| Балет, Башкирский театр оперы и балета, Башкирсий хореографический колледж имени Рудольфа Нуреева, Юбилей, Персоналии, Эмма ТИМИРГАЗИНА
Автор| Илюзя КАПКАЕВА
Заголовок| «Время танца – всегда!»
Где опубликовано| © газета «Вечерняя Уфа» № 4(13566)
Дата публикации| 2022-01-21
Ссылка| http://vechufa.ru/culture/22239-vremya-tanca-vsegda.html
Аннотация| Юбилей

В следующее воскресенье, 30 января, в Башкирском государственном театре оперы и балета состоится вечер «Время танца – всегда!», посвященный 65-летию творческой деятельности Эммы Тимиргазиной – заслуженной артистки БАССР, замечательной балерины, известного педагога и доныне готовящего будущих звезд балета в Башкирском хореографическом колледже имени Рудольфа Нуреева.

…В пятничный вечер, ближе к семи часам в Башкирском хореографическом колледже тихо и немноголюдно: большинство его воспитанников уже завершили свой «рабочий день», но из-за двери одной из репетиционных аудиторий доносятся звуки необычного вальса и то, как негромкий голос отсчитывает традиционное в этих стенах: «И раз, и два, и три…»

Известный балетный педагог Эмма Тимиргазина репетирует с воспитанницами 3-7-х классов, прелестными девочками-подростками 13-14 лет, номер к своему юбилейному вечеру. Впрочем, не только. Поскольку это занятие есть одно из звеньев школы, а Эмма Мухаметвасиловна – педагог по классическому танцу, и я не исключаю того, что номер, который рождается сейчас под сводами репетитория, экспертный совет будет рассматривать и в рамках традиционного конкурса «Юные таланты», который ежегодно проходит в БХК. С 2002 года Эмма Тимиргазина работает в колледже, так что помимо 65-летия творческой деятельности ныне она отмечает еще и 20-летие своего служения в БХК имени Рудольфа Нуреева. Приход ее сюда после работы в Челябинском театре оперы и балета чрезвычайно логичен. И не только потому, что в свое время балерина Тимиргазина блистала на сцене БГТОиБ, и не потому, что пригласил нашу героиню в колледж его основатель и однокурсник Эммы Мухаметвасиловны по Ленинградскому хореографическому колледжу Али Салихович Бикчурин (даже не пригласил, а приказал: «Хватит тебе жить и работать невесть где, ты мне нужна – я тебя жду и возражений не принимаю!»)… Педагог Тимиргазина, носительница лучших традиций знаменитой Вагановской школы, которые исповедует Башкирский хореографический колледж, была просто необходима оному, войдя в его жизнь и рабочий ритм так, как прелестная женская рука входит в тонкую перчатку, облегающую ее без единой морщинки…

9 января наша героиня вступила в возраст лучезарной зрелости, но у меня сложилось ощущение, что Эмма Мухаметвасиловна лет своих не чувствует – при необходимости обертона в ее голосе набирают должную высоту, руки в процессе показа того или иного движения взлетают легко, словно птицы, а изящная ножка, заключенная в туфельку с высоким (похоже, для балетных – это норма) подъемом, не теряет своего очарования… Эмма Тимиргазина явно обладает тем, что принято называть обаянием личности, под которое мы с фотокорреспондентом Александром Даниловым сразу и подпали. Поскольку мы появились уже тогда, когда репетиция началась, времени на разговоры у педагога не было. Она только любезно кивнула нам, рукой указав место «дислокации» нежданных гостей, лишь бросив коротко: «Эту прекрасную музыку написала балерина Эльза Сулейманова, скажу вам, что после того, как ей исполнилось 80 лет, она вдруг начала сочинять музыку и стихи. Вот ведь как бывает. Этот номер я хочу посвятить ей».

Добавлю попутно, что Эльза Акрамовна Сулейманова – однокурсница Эммы Тимиргазиной. После окончания в 1956 году ЛХУ она год протанцевала в знаменитом Ленинградском театре оперы и балета имени С.М.Кирова, затем вернулась в Уфу по настоятельной просьбе руководства республики, снялась в фильме-балете «Журавлиная песнь» в роли Зайтунгуль, в 60-е танцевала на сцене БГТОиБ, в 70-е преподавала в Саратовском хореографическом училище, а затем, с 1986 года, в нашем БХК… (Видимо, Али Салихович собрал в своем детище всех однокурсников, зная то, сколь высок был их уровень и сколь преданны были они постулатам Вагановской школы).

…Тимиргазина действительно фантастически обаятельный человек. И очень доброжелательный – ее ничуть не смущали перемещения по залу Саши Данилова, искавшего нужный кадр. Она даже журила своих подопечных, добиваясь необходимого, абсолютно не сердито, напротив, все замечания звучали в шутливой, остроумной форме, чувствовалось, что к своим девочкам Эмма Мухаметвасиловна относится с большой нежностью. Твердость характера и настойчивость наставницы проявлялись лишь в том, что она бессчетное число раз, мягко, но требовала от них повторить то или иное па, тем самым достигая с воспитанницами искомого результата.

…Время спустя мы на цыпочках покинули место силы педагога Тимиргазиной, направившись в кабинет директора колледжа Олии Вильдановой.

«Вы даже не представляете того, насколько Эмма Мухаметвасиловна ответственна, она просто незаменима! – предупредила наши вопросы Олия Галеевна. – Несмотря на багаж лет, она ведет классический танец не только у девочек, которых вы видели, но и у мальчиков. У нее с раннего утра две пары подряд, и она всегда бодра, всегда в форме. У Тимиргазиной, кстати, замечательные мальчишки. В качестве примера напомню: вы уже знаете Айрата Масегутова, участвовавшего в телепроекте «Большой балет» канала «Культура». Вообще, в 2018 году у нее был просто потрясающий выпуск. Иные из этих мальчиков танцуют в театрах других городов и весьма востребованы.

…Я и сама, – продолжает директор БХК, – занималась у Эммы Мухаметвасиловны, когда та была педагогом-репетитором в нашем театре оперы и балета. Она, в пору моей жизни в балетной труппе БГТОиБ, готовила со мной партию Анель из балета Иоганна Штрауса «Голубой Дунай». Так что я на своем примере знаю, как умеет работать Эмма Тимиргазина! И заметьте, она чрезвычайно скромный человек, скажем, номер с девочками, который вы видели сейчас - она просто настаивает, что это хореография Эльзы Акрамовны Сулеймановой. Так что вы уж напишите, пожалуйста: хореография Эльзы Сулеймановой, постановка – Эммы Тимиргазиной.

…Нам, всему Башкирскому хореографическому колледжу, очень хотелось в эти дни сфокусировать внимание поклонников искусства балета на просто легендарной личности Эммы Мухаметвасиловны Тимиргазиной, любимой всеми ее учениками и не слишком обласканной теми, от кого в свое время зависело присуждение званий, наград и прочих благ. А всей своей жизнью замечательная балерина и педагог Тимиргазина заслужила гораздо большего!»

…Добавим, что в программу вечера «Время танца – всегда!», идеологом коего выступил колледж, а организован он совместно с БГТОиБ, войдут хореографические номера и фрагменты из спектаклей, где некогда блистала Эмма Тимиргазина. В торжестве примут участие ведущие артисты балетной труппы театра, в прошлом выпускники БХК – Юлия Бутлевич, Софья Доброхвалова, Ирина Сапожникова, Крестина Разенкова, Елена Хамадалина, Амина Халикова, Анна Церцвадзе, Данила Алексеев, Алмас Ишмухаметов, Айрат Масегутов, Расиль Сагитов; и, безусловно, воспитанники Башкирского хореографического колледжа имени Рудольфа Нуреева. Начало в 18 часов.

Фото
Александра ДАНИЛОВА
и из архива Нины ЖИЛЕНКО

Елена С.

На фото - сцена из спектакля "Раймонда" © Дамир Юсупов / пресс-служба Большого театра

В начале января в Большом театре состоялся дебют ведущей солистки Элеоноры Севенард в заглавной партии балета «Раймонда» (редакция Юрия Григоровича). Арсений Суржа делится впечатлениями о дебюте и рассуждает о противостоянии светского и духовного в балете.

Теперь никому и в голову не придёт ожидать от дебютанта головокружения: новые балетные этика и эстетика заставляют артистов превосходить всяческие ожидания. И никаких скидок: ни от зрителей — исполнителям, ни от исполнителей — самим себе. Какие скидки с такими-то ценами? Танцовщики последней генерации — золотые шестерёнки генераторов спектаклей. Их партии, как партии товара на конвейере, штампуются наскоро — работа нацелена на яркий и быстрый результат. Одних образы-вспышки ослепляют красотою молодости — как меня. Других слепят неверными позициями — как некоторых профессионалов. Но игра стоит свеч: премьеры вполне жизнеспособны. Едва ли и руководство от них ожидает чуда. Ранние дебюты — результат обучения нового типа артиста — универсального в своей мобильности профессионала с развитым чувством меры и аккуратным отношением к своему аппарату. Из-за этого прогресса удлинился артистический век, из-за него же и сократилось время ожидания заветной партии. Но зачастую в таких ролях за вызубренностью движений зияет дыра эмоциональной пустоты. Такова тенденция больших дебютов сегодняшнего дня.

Элеонора Севенард в этом смысле нетенденциозна и несовременна. Но с другой — парадной стороны — она солистка нашего времени. Её дебют — уверенный, а в куртуазности иной раз и самоуверенный. Исключение: вариация из «Сна» Раймонды. В ней был какой-то ночной кошмар: артистку то и дело клонило в сон — бросало на plié arabesque из стороны в сторону. В остальном же — все comme il faut. В её случае это выражение заменяет собой всю французскую терминологию.

Элеонора в «Раймонде» — балерина прошлого. Если и не последовательница традиций Марины Семёновой — в фигуре и стиле, — то преемница Надежды Грачёвой. Сравнение, конечно, поверхностно и преждевременно, но всё-таки есть между ними подобие в балеринском верхе: свободном, широком, усыпанном, как стразами, нюансами. Соблазнительно — со страстью-то к классификации — видеть в Элеоноре Севенард семёновскую стать и грачёвскую любовь к хореографическим подробностям. И хотелось бы верить, что это не простое совпадение.

Не каждому везёт дебютировать так, как ей: мало того, что в вечернем спектакле, так ещё и в дуэте с премьером. Кроме этого, в её «Раймонде» пело и плясало всё — и далеко не только свадьба. Праздников было хоть отбавляй. Это и проходящий в театре Григорович-фест: если по-простому — фестиваль в честь 95-летия Юрия Григоровича. Название выбирали уж точно для бомонда — причём тинейджерского пошиба. «Раймонда» стала и первым спектаклем Якопо Тисси в статусе премьера — единственного итальянца-премьера в истории Большого. Он — и любимец бомонда, и уже сам — бомонд. И, наконец, единственное событие среди предыдущих — не утверждающее прошлые успехи, а закладывающее фундамент будущих — её дебют. Если для Тисси спектакль был своеобразным подтверждением полученного статуса, то для Севенард — сдачей ещё одного экзамена балеринского минимума.

Она тоже не без греха — не без страсти до моды и бомонда. Далёкую от балета публику и интересует-то только её — внучатой племянницы Матильды Кшесинской — причастность к генеалогическому древу балерины да появления на всяких суаре. И нельзя сказать, что Севенард обрубает этот интерес на корню: шумиха и успех её светской жизни отчасти застилает самоотдачу. Её переезд после выпускного в столицу — что-то само собой разумеющееся: императорствуют теперь в Москве. К счастью, Мариинский уже век как не ньюсмейкер в светской сфере — этим теперь заведуют по московскому адресу. Дом на петербургской площади с тех пор «зазеленел» — помолодел и посвежел, не в пример возрастающей желтизне Большого. Здание на московской Театральной площади, 1 ни один маляр и ни одна реконструкция не ожелтили так, как слухи и пресса.

Дебют Севенард в московской «Раймонде» — дебют для такой вот глянцево-истеблишментской Москвы. Для бомонда первых рядов партера, который интересует только верх — и в общественной жизни, и в танцевальной. Музыкальность рук и приятные черты лица для них уже вершина, поэтому желанная ими Раймонда — возрожденческий канон — кровь с молоком. Глядя на худосочных соседок Раймонды-Севенард, начинаешь понимать эту страсть.

Её героиня — принцесса. Для одних — неприступная Турандот, для других — нежная Аврора, для третьих — петербургских профессоров без кафедры — капризная Королева из «Двенадцати месяцев». Последних хлебом не корми — дай только упрекнуть в откормленности. Заслуженная же критика поступает в пограничных случаях: когда заканчивается душевный порыв и начинаются «рвания». Точности и чистоты́ — как и правды — нет в её ногах. Это так. В противоположность верху лексика низа немного снижена: есть помарки в выворотности, в стопах чувствуется расхлябанность, а в pas de bourrée нет достаточной остроты и ловкости. Наставник из петербургского «Лебединого» строго погрозил бы пальцем. С одной стороны — справедливо, с другой — комично.

Ведь ею нафантазирована возрожденческая, если и не импрессионистическая свобода port de bras. Петербург и в этом видит вандализм по отношению к классическому стилю — пусть видит. Я же вижу Ренуара и Дега. На фоне плавного движения рук у Севенард особо резвы вращения по диагонали — в этом стилистически проявляется уже её экспрессионизм. Некоторые же туры, наоборот, завораживают неторопливостью и бесшовностью. В её Раймонде стать сочетается с нежностью, а сдержанность с игривостью. Она — августейшая особа апрельской юности: зарождающейся и ещё не закостеневшей царственности. Она только в начале жизненного пути — поэтому путь port de bras не спешит найти своё завершение. Раймонда рассудительна — ей не до спешки чувств. Оттого её движение замедленно — от того она будто окована томным сном. Элеонора Севенард — танцовщица сомнамбулического адажио, но она же талантливо существует и в резвом пиццикато. Но даже в его колкости есть опьянённая притупленность, в углах — скруглённость, в движении — неторопливость, во всей ней — общая растворённость в музыке.

Описание почти без единого термина — чистая поэзия, по-петербургски — счастливая болтовня. В Большом театре — счастливые часов не наблюдают, в Мариинском — терпят муки академического часа. В Петербурге ты по-пифагорейски упиваешься цифрами: четвёртыми арабесками и пятыми позициями, в Москве — природой: нежной волной и бурным ветром танца — да, сомнительным, но приятным плодом воображения. Стихии не ведают цифр: гармония природы невычислима и непереводима в систему позиций и углов. Именно своей неискусственностью танец Раймонды-Севенард вызывает трепет и, незаметно для себя самого, влюбляет.

Но Элеонора — артистка исключительно сценического существования. Она эффектна только на сцене — видео же с её спектаклей порой приводит к побочному эффекту. Нужно вживую ловить её броскую красоту — крупный стиль нескрытых эмоций. Целиком, не разделяя образ на технику и психологию. Раймонда-Севенард — средоточие образной целостности и музыкальной кантилены; воплотившаяся мечта о, казалось бы, потерянном, в гимнастических изысках, танце.

И её апломб — в профессиональном и непрофессиональном значении — такое же рождение живого присутствия. Оттого-то Севенард ни разу не вышла, да и не могла бы в моих глазах выйти, в испуге или сомнении — из образа. И в самой теневой части спектакля — в сцене «Сна» — её замкнутость была выражением королевского достоинства. Это редкий дар — быть на сцене королевой. Для пушкинских брегов Невы — случайный, если и не напрасный. Одного его им недостаточно: caractère royal изобразит и артистка миманса, а ты попробуй-ка прыгни entrechat royal с (по учебнику) «предельно вытянутыми и выворотными ногами». Но что с ними поделаешь? Проснёшься лет этак через сто: Петербург — ворчит; Москва — в шуме звенящих бокалов шампанского этого ворчания и не слышит (или делает вид, что не слышит).

Выпьем же и подытожим. За реинкарнацию – спустя несколько поколений — недотянутых, но необъяснимо притягательных коленей! Прошёл век с лишним: за это время карикатурные рисунки сменились видео-шаржами, а искромётные рецензии в газетах — зачастую бездарным ропотом в интернете. И только золото — драгоценные подношения балеринам — вечно. Вечно и молчание — мало для кого остающееся золотом. Споры длятся веками, и никого ни в чём нельзя убедить. Ни во вреде кумирства, ни в ошибочности снобизма. «Но, Боже, как их замолчать заставить!». Да, наверное, и не нужно — пусть говорят. Даже опасно: природа стоит на противостояниях.

Елена С.

Номер ссылки| 2022012401
Тема| Балет, Воронежский театр оперы и балета, Персоналии, Ларисса Капитанио Дал Санто, Луиз Фернандо да Сильва Шавьер
Автор| Дарья Вербицкая
Заголовок| Много работы и мало солнца. Как живётся танцорам из Бразилии в Воронеже
Где опубликовано| © АиФ Воронеж
Дата публикации| 2022-01-24
Ссылка| https://vrn.aif.ru/culture/theater/mnogo_raboty_i_malo_solnca_kak_zhivyotsya_tancoram_iz_brazilii_v_voronezhe
Аннотация| ИНТЕРВЬЮ

Балет Ромео и Джульетта / Константин Кириакиди / Из личного архива

Артисты Воронежского государственного театра оперы и балета Ларисса Капитанио Дал Санто и Луиз Фернандо да Сильва Шавьер приехали в Россию из Бразилии два года назад. О жизни и работе в Воронеже ребята рассказали корреспонденту «АиФ-Воронеж».

Сибирь или Воронеж

Она – из небольшого городка Шапико, он – из крупного мегаполиса Сан-Паулу. Ребята познакомились во время учёбы в балетной школе Большого театра, которую открыл в начале нулевых в бразильском городе Жоинвилль выдающийся танцовщик и хореограф Владимир Васильев.

Когда Луиз и Ларисса окончили училище, им предложили поработать за границей. Ребята довольно быстро решились на переезд, ведь вдвоём оказаться в чужой стране не так уж и страшно. Поехать решили в Россию, где бережно относятся к традициям классического балета. Паре предоставили выбор –Воронеж или Сибирь. Вскоре Луиз и Ларисса оказались в Воронеже.

«Когда появилась возможность, то мы сразу согласились. Нам страшно было ехать в Сибирь из-за климата, так как там холоднее, чем в Воронеже. Да и этот город всё-таки находится ближе к Москве, да и к Бразилии», – вспоминает Ларисса.

Один выходной в неделю и походы на оперу

Уже два года Луизи Ларисса живут вместе с рыжим котом в пяти минутах ходьбы от театра. Свободного времени у них практически не остаётся. Артисты рано утром приходят в театр на класс и возвращаются домой с работы поздно вечером. В неделю у них всего один выходной – понедельник.

«Когда мы приехали в Россию, то сначала вообще не понимали собеседников. В Бразилии мы только начали изучать русский алфавит, поэтому знали всего несколько фраз: «Я не говорю по-русски» и «Я из Бразилии», – вспоминает пара.

На сцене коммуникация строится проще, так как у ребят были русские педагоги, и некоторые слова из профессионального лексикона они уже знали. Сейчас танцоры продолжают овладевать русским языком, стараются разнообразить свой словарный запас.

«Мы посмотрели оперы в нашем театре, но пока ещё тяжело воспринимать на слух пение и специфические, неразговорные слова, мы их не понимаем», – признаётся девушка.

Снег, ягоды и отзывчивые люди

В России артисты долго не могли привыкнуть к снегу и холодам. Ведь в Бразилии нет таких суровых морозов и круглый год светит солнце.

«Первый год был очень сложным для меня, потому что я люблю солнце, – вспоминает Ларисса. – Когда мы увидели снег впервые, то было интересно и красиво. Наверное, первую неделю. А когда прошёл месяц и вокруг всё было белое, то стало тяжело. Но сейчас мы уже привыкли».

Ещё Луиз и Ларисса были удивлены ценами на некоторые фрукты. Например, манго в их стране стоит в десять раз дешевле.

«У нас в Бразилии круглый год есть фрукты и они обычно дешёвые. Здесь же они дорогие. Зато у вас есть грибы и ягоды, которых в нашей стране не найти!», – перечисляет плюсы девушка.

Пара признаётся: готовились к тому, что люди в Росии будут серьёзнымии общаться с ними будет сложно, но всё оказалось легко! Хотя, улыбок на лицах окружающих порой не хватает.

«Мы поняли, что это просто другая страна, другая культура. У вас было много разных исторических событий, которые повлияли на людей, – рассуждает Ларисса. – Здесь люди более закрытые, но это не значит, что они плохие. Они добрые и отзывчивые, всегда помогают нам».

«Ромео и Джульетта» – любимый спектакль Лариссы и Луиза Фото: Из личного архива/ Константин Кириакиди

Классический балет, современная хореография и онлайн-уроки

В театре артисты занимают высокие позиции. Луис – премьер, а Ларисса – ведущая солистка балетной труппы. За два года они стали любимцами воронежской публики.

Почти во всех спектаклях они выходят на сцену вместе. На вопрос о том, какой у них любимый спектакль, ребята в один голос отвечают: «Ромео и Джульетта!». В этом балете Прокофьева у влюблённой пары сложился настоящий романтический дуэт.

«Для нас было сюрпризом то, что мы будем выступать дуэтом. Нам дали месяц на подготовку спектакля, что сейчасдля нас очень много, – объясняет Ларисса. – В училище мы не танцевали так часто и всегда боялись выходить на сцену. А здесь у нас по 5-6 спектаклей в месяц бывает, всё очень стремительно развивается. Сейчас мы можем за два дня выучить балет, а раньше думали, что это невозможно. И уже не боимся выходить на сцену. У нас замечательные педагоги, с которыми очень приятно работать!».

Артисты плотно заняты в репертуаре театра, во многих спектаклях они танцуют ведущие партии: «Щелкунчик», «Ромео и Джульетта», «Баядерка», «Лебединое озеро», «Привал кавалерии», «Продавец игрушек»и др.

Кроме классического балета танцорам интересна и современная хореография. В рамках воронежского фестиваля «Re:ФОРМА ТАНЦА – 2021» Луиз участвовал в спектакле Константина Кейхеля «След» на музыку Мартынова, а у Лариссы была русалочья партия в хореографической сюите «Donem incognitum», поставленной Денисом Постоевым и Александром Литягиным на музыку Шнитке.

Периодически бразильцы в составе воронежской труппы выезжают на гастроли. Принимали участие в фестивале Context. Diana Vishneva, выступали на фестивальных площадках в Москве и Санкт-Петербурге. В апреле этого года танцевали в театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, когда художественному руководителю театра оперы и балета Александру Литягину редакция журнала «Балет» вручала приз «Душа танца» в номинации «Рыцарь танца».

Ещё пара ведёт онлайн-урокидля своих учеников в Бразилии, передаёт накопленный на сцене русского классического театра опыт.

«Мы приехали в октябре, а в феврале началась пандемия. Мы сильно переживали за наши семьи в Бразилии, потому что там была хуже ситуация, чем в России. Это, конечно, нам сильно мешало», – рассказывает Ларисса.

Чтобы отвлечься, ребята решили использовать это время с пользой и создали блог в инстаграме, в котором за два года набралось 10 тысяч подписчиков.

Планы на будущее

В дальнейшем Луиз и Ларисса хотят вернуться на родину. На вопрос, будут ли они скучать по Воронежу, утвердительно кивают головой и перечисляют: по людям, по работе, по театру.

«И по снегу тоже», – добавляет Луиз.

«Ну, не знаю, буду ли я скучать по снегу. Не факт», – смеётся Лариса. – Пока нам здесь нравится. Но, возможно, через несколько лет переедем работать в Европу. У нас много друзей из Бразилии, которые живут в Европе, поэтому мы тоже хотим попробовать заниматься балетом там», – делится планами Ларисса.

А уже в конце своей балетной карьеры ребята планируют вернуться в Бразилию, чтобы проводить больше времени с семьей. Кто знает, возможно, через несколько десятков лет там появится балетная школа Лариссы и Луиза?

«Может быть. Посмотрим, как всё сложится», – загадочно улыбается девушка.

Елена С.

Номер ссылки| 2022012402
Тема| Балет, Нижегородский театр оперы и балета, Премьера, Персоналии, МОРИХИРО ИВАТА
Автор| Анна Гордеева
Заголовок| НА СТАРТ… ВНИМАНИЕ…
В НИЖЕГОРОДСКОЙ ОПЕРЕ НОВЫЕ РУКОВОДИТЕЛИ И НОВЫЙ «ЩЕЛКУНЧИК»
Где опубликовано| © Журнал Музыкальная жизнь
Дата публикации| 2022-01-24
Ссылка| https://muzlifemagazine.ru/na-start-vnimanie/
Аннотация| ПРЕМЬЕРА

В самом конце 2021 года, когда хозяйки в домах уже в последний раз проверяли, все ли необходимые ингредиенты для оливье есть в холодильнике, и перепрятывали подарки, что должен принести малышне Дед Мороз, нижегородская опера встряхнула СМИ новостью: в театре без предупреждений сменилось художественное руководство. Ну, это в дальних странах о началах/окончаниях контрактов объявляют за годы, мы же не можем без сюрпризов. Собрались на премьеру давно обещанного «Щелкунчика» – а к нему еще один информационный повод, получите-распишитесь. Теперь художественный руководитель театра – Алексей Трифонов, а главный дирижер – Дмитрий Синьковский.

Вероника Нечаева — Мари-девочка

До 2018 года театром тридцать с лишним лет управляла директор Анна Ермакова и театр долго-долго жил незаметной из столиц жизнью. Тихие культурные фестивали, местные награды, никаких суперзвезд и никаких скандалов. Ну, в труппах постоянно кого-то ели (в 2006-м ушел главный балетмейстер Виталий Бутримович, создавший, в частности, в волжском городе хореографическое отделение в городском училище искусств), но так, без азарта. В 2019-м губернское начальство, вероятно, посмотрело в сторону Екатеринбурга (где еще пятнадцать лет назад тянулось такое же вялое существование, но потом на директорский пост пришел Андрей Шишкин и уральцы стали одним из главных театров страны) и решило все поменять. На пост директора и худрука был приглашен дирижер Александр Топлов, главным режиссером стал Дмитрий Белянушкин. Руководить балетом был призван возглавлявший прежде бурятскую труппу Морихиро Ивата. При этом в театре остались и соратники прежнего руководства – и начался маленький ежедневный ад. С письмами в администрацию, жалобами в прессу, утверждениями, что приглашаемые солисты хуже штатных, – ну, рецепты все знают. В 2020 году губернская власть сказала: «Да что же это такое!» – и разделила полномочия директора и худрука. Топлов остался заниматься художествами, директором стала Татьяна Маврина. Театр при этом, понятное дело, вместе со всем миром переживал пандемию, и было не до выпуска премьер. Внутри новой команды прошла трещина – и из театра ушел Дмитрий Белянушкин, выпускавший «Свадьбу Фигаро» (в этом году ее привезут в Москву на «Золотую Маску»). В театре появился новый главный дирижер – и ушел, не проработав и полугода. Снова шли письма начальству. Ну вот, в конце второго года пандемии Топлова перешли на другую работу, у пульта управления – новая команда.

Команда, надо сказать, амбициозная – и это славно, потому что без амбиций, на одном «культурном обслуживании региона» значительного театра не сотворишь. Алексей Трифонов был худруком Пермской филармонии, директором оркестра musicAeterna и директором по развитию Пермского театра оперы и балета. В Нижнем Новгороде он засветился как худрук Международного фестиваля искусств «Стрелка». И, будучи допрошен в антракте вашим корреспондентом о планах, с энтузиазмом начал рассказывать о грядущей в июне премьере «Орфея и Эвридики» Глюка – понятно, что заниматься ею будет знаток старинной музыки Дмитрий Синьковский (а режиссерами станут блистательно работающие с оперными мифами Мария Литвинова и Вячеслав Игнатов). Выбор нетривиального названия для дебюта, планы по увеличению в два раза оркестра, открытие новой площадки на Стрелке – все это всерьез волнует нового худрука и внушает доверие к его амбициям. Настораживает одно: о грядущих балетных достижениях пока не было сказано ни слова, хотя происходили все кадровые назначения ровно в дни премьерных показов новенького «Щелкунчика».

Морихиро Ивата, сотворивший этого «Щелкунчика», пришел в нижегородский театр в 2019 году и остается на своем посту (хотя на него, конечно, тоже писали письма). На вопрос о будущих балетных премьерах он ответить не смог: мол, все зависит от начальства. И такой перекос в сегодняшних планах (все взоры – только на грядущую оперу, балета будто нет) огорчает.

Балет между тем в Нижнем Новгороде есть. Не сказать чтобы блистательный: труппа тяжеловата, репертуар небогат (а, соответственно, художественный кругозор ограничен). Последняя предпандемическая премьера – «Безымянная звезда» Владимира Качесова, поставленная худруком «Кремлевского балета» Андреем Петровым, – продемонстрировала неплохие навыки солистов по части актерской игры и не слишком богатый арсенал собственно танцевальных умений. «Щелкунчик», сделанный Иватой, – очевидное название для российского балетного театра («вечный хлеб», который в последний раз ставили десять лет назад, обновить не грех), но это именно «вечное» название, не революционное.

Татьяна Пельмегова — Мари

Ивата был образцовым солистом Большого театра, там сформировалось его художественное мировоззрение. Сын японского балетмейстера стал одним из первых артистов из Страны восходящего солнца, добившихся права учиться в Московской академии хореографии, после нее на четыре года попал в «Русский балет» Вячеслава Гордеева (одну из самых консервативных наших трупп), а затем уже в Большой, где отслужил семнадцать сезонов, радуя поклонников виртуозным танцем, ясным чувством юмора и точной работой над ролью. Ему из-за невысокого роста не доставалась большая григоровичская героика, но в «малой героике», в роли Чиполлино, ему не было равных. И представление о том, что балетный театр – это прежде всего классический танец, принесено из Большого. В Бурятии он именно классикой поднял труппу на замечательную высоту, и здесь, конечно, надежда для Нижнего Новгорода, который очень нуждается в «пути наверх». Проблема только в том, что в той же Бурятии балет много лет не предлагал никаких революционных названий. Ивата – философ, сторонник медленного пути, и в конце концов он привел бурятскую труппу к сенсации «Талисмана», осуществленной тогда, когда он уже перебрался в Нижний. Вот только здесь у него такого времени нет: если он семь лет будет править труппу, выверять плие и пируэты, пробовать заставить хоть как-то летать основательных местных принцев – этого местная губернская власть не выдержит. Уже понятно, что им в театре нужен достаточно быстрый успех. То есть первоклассному педагогу нужно стать и конструктором идей; можно только пожелать сил и удачи.

Михаил Болотов — Дроссельмейер

А пока что мы смотрим «Щелкунчика». Бюджет на развитие, которое получил театр с новым худруком, до этой премьеры, разумеется, еще не был даже обещан – и зрелище выглядит довольно скромным. Видео, заменяющее писаные декорации и старые театральные фокусы, не тянет на «технологическую новизну», а остается всего лишь картинкой-заставкой. В наше время, когда у каждого ребенка есть смартфон (ну, или он путем долгого нытья получает в руки родительский), видеокартинки не кажутся чудесами – наоборот, в театрах поражает волшебство вырастающей «по-настоящему» елки. Именно этого старого чуда отчаянно не хватает. И когда Дроссельмейер показывает фокусы тоже с помощью видео… ну, это обидно. Театр по праву гордится тем, что в спектакле использованы эскизы костюмов, сотворенные Иваном Всеволожским для первой постановки «Щелкунчика», – таких сейчас нигде в мире нет (были раньше в Берлине, в знаменитом спектакле Василия Медведева и Юрия Бурлаки, но пока что там «Щелкунчик» снят в пылу борьбы за политкорректность). Вот только материал и технология изготовления тоже важны, и смотрятся эти костюмы не совсем так, как несколько лет назад в Берлине. Ну, еще и очень плохой свет им не помогает.

Хореографический язык этого «Щелкунчика» – общеупотребительная и стройная классика, с отчетливыми отсылками к Вайнонену и Григоровичу. Старый немецкий дом есть старый немецкий дом, гросфатер торжественен, мальчишки воинственны и шумливы, а мыши тучны и не страшны (хвостатый воин, которого один из солдатиков в пылу сражения ткнул штыком в зад, горестно потирает попу). Ивата вместе с дирижером Федором Ледневым отказывается от нагнетания той жути, что видят и слышат в Чайковском его неклассики-современники: никакого сиротского приюта с побегом в смерть, никаких таящихся под кроватями чудовищ подсознания, упаси боже. Это очень уютный мир, в который публика приходит за утешением после трудного дня-недели-года. Все привычно, все идет своим чередом: аккуратный дуэт Мари (Татьяна Пельмегова) и Щелкунчика-принца (Василий Козлов), характерные танцы, трогательный вальс цветов. Только китайский танец вдруг поражает новшествами: на сцене вместо привычных китайских болванчиков бойко прыгают три бойца кунг-фу. (Это можно понять: одним из мотивов осуждения «Щелкунчика» в радикально-политкорректной прессе был тот, что китайцы изображены карикатурно; у нас таких заморочек нет, но Ивата подстраховался – и, кстати, танец вышел очень славным, не потеряв в виртуозности; исполнители – Никита Аржанников, Нуркубат Нурлан, Максим Просянников – прямо герои вечера.) После спектакля довольная публика фотографируется у большой афиши, горюя только о том, что в театре нет буфета (одна фирма съехала, вторую еще не нашли), и, отмечая новый год, вряд ли представляет себе, насколько новым он будет для театра. Ну, если все будет хорошо и запланированный старт, начало большого взлета состоится.

Елена С.

Номер ссылки| 2022012501
Тема| Балет, Новосибирский театр оперы и балета, Персоналии, Анжелина Воронцова (Михайловский театр)
Автор| корр.
Заголовок| Анжелина Воронцова вновь танцует Эсмеральду на сцене НОВАТа
Где опубликовано| © Континент Сибирь Online
Дата публикации| 2022-01-25
Ссылка| https://ksonline.ru/438282/anzhelina-vorontsova-vnov-tantsuet-esmeraldu-na-stsene-novata/
Аннотация| ИНТЕРВЬЮ

«Украшение российской балетной сцены», «балерина от Бога», «восхитительная, необыкновенная», – отзываются любители балета о прима-балерине Санкт-Петербургского Михайловского театра Анжелине Воронцовой. В свою очередь, Анжелина – из тех артистов, которые уважают своего зрителя, поэтому просто не могут работать «вполноги». В ее случае природное дарование и блестящие данные подкреплены чувством ответственности, трудолюбием, постоянным стремлением к совершенству. Каждую новую работу балерина доводит до бриллиантового блеска и нередко знакомит с ними новосибирских зрителей.

Фото Виктора Дмитриева

В осенней премьере балета Ролана Пети «Собор Парижской Богоматери» Анжелина впервые в своей карьере исполнила партию Эсмеральды, и вновь выйдет на сцену НОВАТа в этой роли вечером 27 января. В интервью, которое состоялось в период репетиций, балерина рассказала о том, как готовила новую роль.

– Приходилось ли вам прежде танцевать в балетах Ролана Пети?

– Я знакома с хореографией Ролана Пети. В Большом театре танцевала Лизу в его балете «Пиковая дама» с блестящим составом – с Илзе Лиепа, с Николаем Цискаридзе. Для меня большой честью было исполнять этот балет с такими мастерами. Танцевала в «Арлезианке», где солировал Иван Васильев.

– В хореографии Пети что для вас самое ценное?

– Безусловно, особенная музыкальность и абсолютная точность исполнения движений. Сейчас я как будто учу новый язык, потому что эта хореография очень самобытная и далеко непростая. Возможно, в этой моей партии не так много текста, но для меня это довольно сложная работа. Всё-таки русскому артисту трудно танцевать сухо, нам легче танцевать шире, мощнее, по-другому работать телом, а во французской хореографии, и конкретно в балетах Ролана Пети, движения, позиции должны быть очень четкими, графичными. Это требует особой подготовки.

– Теперь о вашем персонаже. В балете Ролана Пети образ Эсмеральды отличается от традиционных прочтений этой героини – здесь Эсмеральда более чувственная, более «роковая». Чем вам близко такое прочтение, или, может быть, есть в нем что-то, что вас отталкивает?

– Да, этот балет поставлен совсем по-другому, в отличие от предыдущих балетных постановок по роману Виктора Гюго. В балетах на этот сюжет, созданных в XIX веке Цезарем Пуни, Жюлем Перро, действие разворачивалось вокруг Эсмеральды. Ролан Пети предложил совсем другое прочтение и романа и образа – в его Эсмеральде чувствуется «французскость», если можно так выразиться. Она в меру раскованная, но при этом не вальяжная, не развязная, она чувственная, но при этом довольно сдержанная, понимающая свои желания и власть своей женственности. Сочетание чувственности и строгости – это тот французский стиль, которому хотелось бы научиться, понять, пропустить через себя.

– Артисты, которые работали с Роланом Пети, говорят, что он мог внести изменения в текст партии, ориентируясь на индивидуальность танцовщика. В вашей Эсмеральде есть что-то от Анжелины?

– Известно, что сам Ролан Пети мог изменить рисунок роли для того, или иного артиста. Он очень хорошо чувствовал актерскую индивидуальность и всегда учитывал ее, вводя артиста в свои спектакли. Но сейчас мы в другой ситуации – работаем не с самим мастером, а с Луиджи Бонино, который прекрасно показывает, делает точные и четкие замечания, ставит понятные задачи, и от себя – от Анжелины Воронцовой – я стараюсь ничего не привносить, а наоборот, как можно точнее и бережнее относится к тому рисунку, который создал великий Ролан Пети. Я, вообще, стараюсь как можно меньше привносить в свои роли себя, поскольку моя индивидуальность в любом случае проявится на сцене. Мне, наоборот, интересно уйти от себя, чтобы это была не Анжелина в партии Эсмеральды, Эгины, Никии, а это были абсолютно разные героини, каждая со своей историей, со своим лицом. Сейчас моя главная задача – четко выполнять задачи, которые ставит Луиджи, чтобы партия получилась хореографически очень чистой, чистой по исполнению. Это основополагающая черта французской хореографии.

– Балет поставлен полвека назад, но при этом он до сих пор на многих сценах мира и его популярность не падает. Как вы считаете, в чём секрет успеха «Собора Парижской Богоматери»?

– Действительно, спектакль впервые был представлен в 1965 году, и сейчас с неизменным успехом идет на многих сценах. Мне кажется, что главная причина в том, что Ролан Пети был великим мастером сюжетных балетов. В наше время очень много бессюжетных постановок, которые редко живут более 10 лет, а Ролан Пети был мастером именно балетных историй. Я считаю, что новосибирцам очень повезло, что они смогут увидеть «Собор Парижской Богоматери», сейчас в России этот балет больше нигде не идет. Мне кажется, это большая честь для артистов – пропускать через себя новую хореографию великого балетмейстера, каким был Ролан Пети, работать над спектаклем с таким мастером как Луиджи Бонино. Но успех балетов Ролана Пети – в совокупности всех элементов, его балеты успешны благодаря хореографии, музыке, костюмам, сценографии… Ни один успешный спектакль не строится на чём-то одном, это всегда комплекс. Именно поэтому спектакль до сих пор идёт на сценах мира. Вообще, станцевать партию Эсмеральды в этом балете – это была моя большая мечта. Я смотрела много разных записей этого спектакля, восхищалась работой моих коллег, к примеру, Светланы Лунькиной – она прекрасно танцевала Эсмеральду, и я очень хотела станцевать… Я всегда понимала, что это будет непросто, что во французской хореографии потребуется та самая точность, о которой я уже говорила, что нужно соблюсти этот стиль, но мне всё равно была очень интересна эта роль, и я с радостью репетирую её.

– Ваши пожелания зрителям, которые придут на «Собор Парижской Богоматери» с вашим участием?

– Я бы хотела пожелать зрителям просто насладиться этим спектаклем. Я считаю, что это не только одна из лучших постановок Ролана Пети – это, вообще, один из лучших балетов на мировой сцене. И для Новосибирского театра большая честь иметь такой шедевр в своём репертуаре. Я думаю, вам будет очень интересно.

– Есть отличие петербургской и новосибирской публики?

– Я считаю, что новосибирская публика — очень преданная. Здесь если зрители полюбили артиста, то это навсегда. И это очень здорово, потому что это большая поддержка для артистов. Еще мне нравится, что новосибирская публика никогда не забывает артистов, всегда отстаивает их интересы, следит за их профессиональным развитием и очень горячо приветствует на спектаклях. Что касается петербуржцев, то известно, что это более сдержанные зрители. Если новосибирская публика сразу любит или не любит, то к петербургским зрителям нужно притереться, потанцевать, иногда не один сезон, чтобы тебя приняли и полюбили.

Анжелина Воронцова
Прима-балерина Санкт-Петербургского Михайловского театра. Лауреат международных конкурсов

В 2003–2008 годах училась в Воронежском государственном хореографическом училище (педагоги Марина Леонькина, Набиля Валитова, Татьяна Фролова). В 2008 году была принята в Московскую государственную академию хореографии по классу педагога Натальи Архиповой. В 2009 году окончила Академию и была приглашена в труппу Большого театра России. Репетировала под руководством Николая Цискаридзе, он же был первым партнёром Воронцовой в спектаклях Большого театра. Дебютировала на сцене Большого театра в премьере балета Владимира Васильева «Заклятие дома Эшеров» в рамках Большого фестиваля РНО под руководством Михаила Плетнёва. В Большом театре в репертуар балерины вошли ведущие партии в таких балетах, как «Щелкунчик» Ю. Григоровича (Мари), «Пиковая дама» Ролана Пети (Лиза), «Чиполлино» Г. Майорова (Магнолия), «Пламя Парижа» в ред. А. Ратманского (Диана), Гран па из балета «Пахита» в ред. Ю. Бурлаки, «Шопениана» М. Фокина, «Серенада» Дж. Баланчина, Dream of Dreams Йормы Эло, «Симфония псалмов» Иржи Килиана. В 2013 году дебютировала в партии Жизели на Международном фестивале имени Рудольфа Нуриева в Казани (партнёр — Николай Цискаридзе). В 2015 году участвовала в вечере, посвященном памяти Майи Плисецкой, проходившем в Большом театре.

С июля 2013 года — балерина Михайловского театра. В текущем репертуаре балерины — ведущие и сольные партии в балетах «Жизель, или Вилисы», «Лебединое озеро», «Баядерка», «Дон Кихот», «Корсар» (ред. Ф. Рузиматова), «Корсар» (ред. М. Мессерера), «Лауренсия», «Пламя Парижа», «Тщетная предосторожность», «Спящая красавица», «Щелкунчик», «Ромео и Джульетта», «Прелюдия», «Белая тьма», «Золушка», «Спартак», «Коппелия». На сцене театра также исполнила партию Маши в балете «Щелкунчик» (хор. Н. Боярчикова) и Марии в балете «Привал кавалерии».

Принимала участие в гастролях Михайловского театра в США, Японии, Китае, Гонконге. Как приглашенная балерина исполнила партию Принцессы Авроры в постановке Начо Дуато балета «Спящая красавица» в Немецкой государственной опере в Берлине, а также главную партию в балете «Бриллианты» Джорджа Баланчина, партию Эгины в балете «Спартак» в хореографии Ю. Григоровича, партию Эсмеральды в балете Ролана Пети «Собор Парижской Богоматери» на сцене НОВАТа.

«Собор Парижской Богоматери»

Первой балетной премьерой 77-го сезона НОВАТа стал спектакль Ролана Пети «Собор Парижской Богоматери». Одна из самых известных работ выдающегося французского балетмейстера, классика хореографии XX века впервые была представлена на сцене Парижской Национальной оперы в 1965 году. Идея поставить балет на сюжет знаменитого романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери» принадлежала самому Ролану Пети, он выступил не только хореографом, но и автором либретто. Хореограф создал поистине грандиозный балет о любви и смерти, преданности и коварстве. Яркую авангардную музыку написал композитор Морис Жарр, дважды лауреат премии «Оскар», автором эффектных костюмов в стиле модных веяний того времени выступил легендарный французский кутюрье Ив Сен-Лоран – модельер вдохновлялся цветными витражами Нотр-Дам де Пари, декорации создал известный художник театра и кино Рене Аллио. Спектакль в актуальном в 60-е годы духе минимализма стал одной из самых стильных и обсуждаемых постановок своего времени.

«Я хочу, чтобы было забыто средневековье, и для зрителей прояснился трагический смысл творения Виктора Гюго», – говорил Роман Пети о своём спектакле. Сюжетную канву балетмейстер свел до линий четырех главных героев – Квазимодо, Эсмеральды, Фролло и Феба. В отличие от предыдущих балетных интерпретаций знаменитого романа Гюго, в постановке Ролана Пети внимание смещено от судьбы красавицы-цыганки Эсмеральды к трагическому внутреннему конфликту и духовному перерождению звонаря Нотр-Дама Квазимодо. Балетмейстер наделил персонажей особой выразительной хореографией, оттенив классический танец острым гротеском современной пластики.

Премьера грандиозного балета имела ошеломительный успех и у критиков, и у французской публики. «Собор Парижской Богоматери» занял центральное место в творческом наследии Пети и стал одной из визитных карточек парижской балетной труппы. Впоследствии спектакль был представлен на самых знаменитых сценах мира – в миланском театре «Ла Скала», на сцене Метрополитен-опера в Нью-Йорке, в петербургском Мариинском театре и Большом театре России.

Премьера балета в оригинальной версии 1965 года на Большой сцене НОВАТа состоялась в ноябре 2021 г.

Постановка балета осуществлена совместно с «Les Ballets Roland Petit».